Но ни дерзость в бабушкин адрес, ни саботирование моркови, ни другие умышленные провинности не привели меня к заветной цели. Школьные годы, точнее – лета, прошли на любимой, но слишком уютной, правильной и благополучной даче.
И вот отгремел выпускной, аттестат зрелости на руках, экзамены в университет сданы досрочно. Мне шестнадцать, я готова к взрослой жизни во всех проявлениях. И никто теперь не посмеет отослать Дашу на дачу! Лето, я бегу к тебе, волосы назад, йохоу-у-у!
Похоже, старшее поколение испугалось ветра перемен. Иначе как объяснить, что меня немедленно трудоустроили. Вы не поверите, в пионерский лагерь. Вожатой. На три недели.
***
Лагерь с оптимистичным названием «Заря» спрятался в глухом лесу.
На круглой, как блин, поляне примостились семь домиков для детей, столовая, медпункт, несколько хозяйственных построек, площадка общего сбора с трибуной и флагом, небольшой стадион и клуб. Всё родом из 50-х, скромное, деревянное, по-спартански простое. О, скоро мне станет понятно, насколько «по-спартански»!
Я приехала в лагерь за пару дней до начала смены, после обеда, беззаботная, счастливая, полная иллюзий и надежд. Новенькие джинсы на бёдрах, Эйфелевы башни в ушах, томик Саган в рюкзаке и блок бананово-клубничной жвачки на дне чемодана ̶ французские сокровища со мной.
Надо сказать, в тот год, в начале лихих 90-х, я каким-то чудом посетила Францию. Это был культурный обмен между школами, ставший культурным шоком для юной психики. Портал в параллельную реальность, такую «другую», что мозг отказывался её воспринимать. Подробности поездки не помню. Помню только бананы. Огромные, ярко-жёлтые, возмутительно спелые. Мои французы рыдали от умиления, когда я ела эти бесконечные бананы и не могла остановиться…
Однако холодным летом 1993 года ma belle France растаяла в тумане прошлого. В настоящем был лагерь. Кстати, уже не пионерский, а «детский оздоровительный».
***
В лагере кипела работа. Всё сушилось, мылось, прибиралось. Прачечная стирала на пределе возможностей. Кладовщик, косматый великан Григорий Григорьевич (я мысленно прозвала его «Гризли»), командовал разгрузкой продуктов. Будто выточенный из дерева, физкультурник Пётр Леонидович (я мысленно прозвала его «Полено») красил забор. Сотрудники ̶ и хоздвор, и педсостав ̶ бешеными муравьями носились взад-вперёд. Каждому нашлось срочное и важное дело. Лагерь ждал детей.
***
Худая и суровая старшая воспитательница встретила меня взглядом «понабрали по объявлению» и тут же послала на кухню.
Весёлые необъятные поварихи приняли меня, как родную, напоили сладким чаем и послали чистить огромные баки «Первые блюдА», «Вторые блюдА», «Компот».
«Да, ̶ думала я, сидя в дальнем углу пищеблока, ̶ головокружительно складывается карьера. Вчера ещё гуляла по Парижу, сегодня драю кухонный бачок».
Зато в конце дня меня накормили лучшей в мире манной кашей.
На автопилоте я добралась до домика будущего отряда, рухнула в постель и в тот же миг уснула.
***
Утро началось с ощущения странного, почти гимнастического прогиба в спине. Мой живот, казалось, лежал на полу, а ноги торчали где-то под потолком. С трудом выбравшись из этого железного гамака, я вернула части тела на положенные им места и отправилась осматривать пустой гулкий дом.
Две большие спальни по десять мест, для мальчиков и девочек. Кровать, тумбочка, кровать, тумбочка… И ̶ внезапно ̶ ведро у двери. «Уборщица забыла что ли?» ̶ подумала я.
Две мини-спальни для педагогов.
Застеклённая веранда-гостиная, лавочки вдоль стен и длинный стол.
Минимум мебели и декора, максимум воздуха и простоты.
«Хм. А где же… Как сказать… Удобства?».
В домике их явно не было.
Я вышла на крыльцо. Нос уловил пряный аромат мокрой хвои. И ещё какой-то неясный сигнал, смутное чувство, что этот лагерь очень, очень меня удивит.
Справа от двери я заметила табличку.
Табличка гласила: «ДОЛ «Заря». Палата № 6».
***
Подготовительные дни пролетели незаметно. Я отмывала кухонную утварь, в перерывах получала ценные указания от старшей воспитательницы Киры Кимовны («Кикиморы») и старшей вожатой Алёны (её кроме «Феи» никак назвать не могу). Фея оказалась классной девушкой, почти девчонкой, мы быстро нашли общий язык. Она выдала мне десять листов ватмана, кисточки и гуашь: «Рисовать умеешь? Тогда почувствуй себя живописцем! Плакатов в этом году завод не выдал, самим придётся стены украшать».
Послушно кивнув, я всё же задержалась на пороге: «Алёна…м-м-м… ты думаешь, у меня получится? Ну, вообще, вот это… Дети. Лагерь».
«Спрашиваешь! Давай, вперёд, Родина в тебя верит. И, главное, ничего не бойся!»
***
Я,