– Дочка, наш любимый дедулечка заболел. Скорее иди на ту сторону реки, там растёт всёлечу-трава. Собери её, и возвращайся обратно.
– Хорошо, мама.
– И обязательно успей до вечера. А то будет поздно.
– Хорошо, мама.
И Ксюша помчалась к реке. Подбегает, а мост снесло бурным течением. Плавает Ксюша не очень хорошо. Как ей через широкую речку перебраться? Как помочь дедушке? Стоит, горько плачет. Тут подплывает к ней Афиноген в виде бревна и спрашивает:
– Уронила в речку мячик?
– Мне на ту сторону надо, – отвечает Ксюша, – больному дедушке за всёлечу-травой.
– Нет ничего проще, – улыбается бревно, – садись, прокачу, наберёшь траву-лечу.
И перевезло девочку через реку.
– Мне бы ещё обратно, – робко просит Ксюша, – если можно.
– Можно, конечно можно, – радостно отвечает бревно, – когда подплыть?
– Вечером. Спасибо большое-е!!!
И убежала.
А крокодил стал плавать неподалёку, чтобы вечером перевезти хорошую девочку обратно. Но через несколько минут ловцы брёвен выловили его вместе с другими брёвнами. Вдохновение, пришедшее ещё утром, не позволило крокодилу убежать. И он остался со своими новыми товарищами. И вот строительный рынок. Покупатели подходили к брёвнам, гладили их, чтобы оценить. Афиногену было скучно без реки, и он от скуки слегка покусывал покупателей.
– Сегодня на рынке не только цены кусаются, – жаловались друг другу покупатели, – но и брёвна.
Вежливый человек в пиджаке с огромными пуговицами купил Афиногена.
– Одно бревно у меня в доме гнилое, – сказал он, хотя его никто не спрашивал, – поставлю вместо него вот это, оно мне кажется необычным.
И поставил. Теперь крокодил лежит в стене вместо бревна, наблюдает, ни разу он ещё в человеческом доме не жил. Тут жена говорит хозяину:
– Дорогой, мне кажется, нам не хватает какого-нибудь искусства. Хорошо бы картину повесить. Прибей гвоздь.
– Большая картина?
– Большая.
– Тогда большой гвоздь возьму.
Берёт большой гвоздь и подходит к тому месту в стене, где находится Афиноген. И прицеливается этим огромным гвоздём прямо в него.
2. Из огня да в полымя
Испугался Афиноген не на шутку. “Искусство требует жертв”, – вспомнил он услышанную от кого-то из бывших цирковых крокодилов фразу.
– Повыше возьми, – командует жена.
Муж взял повыше. Афиноген от облегчения выдохнул.
– Запах какой-то странный, – принюхалась жена.
– Брёвно свежее, – отвечает муж, – дышит.
– Странно как-то оно дышит, – говорит жена, – как в зоопарке.
– Картина хорошо висит? – спрашивает муж. – Или ниже перевесить?
– Не надо ниже.
– А что надо?
– Надо завтра ещё сто картин повесить.
– Сто картин! – ужасается Афиноген. – Сто гвоздей! Убегу.
Дождался, когда все отвернулись, и убежал.
– Как бы, – думает, – мне обратно в реку попасть? Чтобы девочку не обмануть.
Указателей, где течёт река, нет, а с земли не видно. Был бы Афиноген жирафом, а то ведь бревно. Стал он тогда думать логически. И решил искать мокрого человека. Если человек мокрый, значит, идёт с речки. Ну а дальше всё просто: мокрый человек с речки, Афиноген на речку. Стал он ждать. Разные люди за это время мимо проходили: пахари, кузнецы, мастера машинного доения. Но все сухие. Вдруг слышит: по земле капли стучат. Глухо так: кап-кап. Это идёт мокрый человек. Кап-кап. Афиноген сразу покатился туда, откуда шёл мокрый человек. Катится, а реки нет. Он дальше катится. Всё равно нет реки. Он ещё дальше. И прикатывается на мебельную фабрику. Смотрит, а там все ходят мокрые – трубу прорвало. Тут мокрый директор фабрики увидел Афиногена и кричит мокрым работникам:
– Все сюда! Смотрите, какое бревно великолепное! Мы из него такую табуретку сделаем! На всех выставках победим! Все премии получим!
Очень уж любил табуретки.
Схватили рабочие Афиногена и понесли в распилочный цех. Афиноген, конечно, распиливаться не хочет, вырывается.
– Не желаю, – кричит, – быть табуреткой!
Но не понимают его рабочие, не знают они языка брёвен. А язык директора знают. И его крутой нрав тоже. Поэтому слушаются. Вот уже близко безжалостные зубы пилы. Они визжат в предвкушении легкой добычи. Сейчас вонзятся в бревно, и сразу станет ясно, что это не бревно.
3. Квакушки, но не лягушки
Афиноген очень испугался, а потом разозлился на себя за трусость, показал пиле свои зубы – и пила от страха замерла.
– Что за день такой! – огорчились рабочие. – То воду прорвало,