Я пробираюсь к выходу ночного клуба, прикрывая лицо от камер местных новостных каналов. Сотрудники Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, оцепившие всю внутреннюю территорию клуба, как диспетчерские пункты воздушного пространства, по которому я осторожно передвигаюсь, одобрительно кивают друг другу, когда я прохожу мимо каждого из них, позволяя мне пройти. Моя жизнь – игра в «Мафию». Главное в этой игре – притвориться мирным жителем.
Я выхожу на улицу. Если не замечать серый автозак Госнаркоконтроля, на парковке у клуба стоит только одна машина – синяя BMW моего парня Димы. Он всегда ждёт меня снаружи и открывает мне дверь. Возможно, он боится, что я ударю ей о тротуар или стоящую рядом машину, а возможно, так он проявляет заботу.
Он разрешает мне курить в своей BMW, что сильно расстраивает его бывшую, которой он это запрещал. Не знаю, правильно ли в этом случае применять слово «разрешает», ведь я никогда его не спрашивала. Может, ошибкой его бывшей было именно то, что она много спрашивала? Может, она его бывшая потому, что спрашивала?
Впрочем, это совершенно неважно. Я стараюсь концентрироваться только на важном и глобальном. Например, на пачке «Парламент», которую не могу найти.
Я медленно иду к Диме в своих белоснежных брюках с розовыми вставками, выходящими за пределы самих брюк и очерчивающими мои тазобедренные кости, подчёркивая мою худобу и параллельно роюсь в сумке. Он достаёт из своих чёрных спортивных штанов зажигалку и вытягивает левую руку с разбитыми костяшками. Мой парень – левша. Вспышка. Я затягиваюсь. На нём чёрная толстовка. Капюшон надет. Он выглядит как плохой парень, но только я знаю, какой он на самом деле.
Он притягивает меня к себе и целует. Дым «Парламента» окутывает нас. Дима опускает руку в объёмный задний карман моих брюк. Он пахнет эйфорией от Calvin Klein.
– Тебе привет от Серёжи! – говорю я.
– Всё в порядке?
– Я только что показывала свои светочувствительные зрачки сотрудникам ФСКН, как тебе такое развлечение? – я неискренне улыбаюсь. Он открывает дверь. – Поставишь мою любимую песню?
– Умоляю, Лиза, пощади мои уши, – Дима захлопывает за мной дверь. Обходит машину спереди, а я рассматриваю его в свете фар.
Он – кадр из фильма. Если бы я только могла выразить словами то, что чувствую сейчас… Но невозможно выразить словами то, что существовало бы и без них. Любое слово ничтожно мало, чтобы описать то, что я сейчас чувствую. Я написала целую книгу, чтобы попытаться объяснить.
Дима обречённо нажимает кнопку. Я прибавляю громкость.
– Это ужасно! – он делает глоток воды, сверкнув своими чёрными глазами в предвкушении. У каждого из нас своё предвкушение. Весело подмигнув мне он нажимает на педаль газа, а я глубоко затягиваюсь, отводя от него взгляд.
Вой шести цилиндров его BMW и голоса Шифти Шеллшока и Эпика Мазура. Мой любимый консонанс.
Я делаю громче.
Откидываюсь на спинку своего сиденья.
Открываю окно.
Выпускаю дым.
Мы едем по набережной ночного Питера в его двухкомнатную квартиру на окраине города. Жёлтые фонари сменяются один за другим всё быстрее и быстрее, пока не сливаются в цельную стену. Мой парень ездит быстро. BMW созданы для того, чтобы на них ездили быстро. Это называется «магия бренда». Я прикладываю голову к холодному стеклу и вожу замочком молнии на стыке рукава и плеча моей куртки вверх вниз. Эти рукава можно отстегнуть и получится жилетка. Жаль я не могу так же просто отстегнуть свою боль. Мы проезжаем мимо разведённого Большеохтинского моста. Чёрная вода в Неве зловеще блестит, отражая подсветку. Этот город создан для драмы.
– Лиза, мы одни в машине? – Дима задаёт мне вопрос, который, возможно, кажется вам странным или неожиданным, но для меня он таковым не является. Этот вопрос является всего лишь логичным следствием всего того, что я предпочла бы забыть, если бы у меня была такая возможность.
Я поворачиваюсь к нему. В его голове сейчас разливается фейерверк нейромедиаторов. Симпатическая нервная система избыточно нагружена. Стимуляторный психоз, проще говоря, бэд-трип. Так действует эфедрин. Слишком большая дозировка даже для этого парня крепкого телосложения, который выше меня на голову. Сотрудникам ФСКН следовало бы выполнять свою работу лучше.
Я снова отворачиваюсь к окну и едва улыбнувшись отвечаю:
– С нами инопланетяне, они хотят забрать твой феноменальный мозг для исследований. – на окне появляется матовое пятно испарины от моих слов и я рисую на нём сердечко. А затем перечёркиваю. Метафоры. Я их обожаю.
Дима так крепко сжимает руль, что ссадины на костяшках его левой руки начинают кровить. Он стучит пальцами по ободу. Оборачивается всё чаще. Его мозг и тело не справляются с количеством высвобождающегося норадреналина. Наша скорость девяносто километров в час.
– Дима, мы одни в машине, успокойся. Хочешь, остановимся? – я кладу руку на его колено и заглядываю в его бездонные пустые глаза.
Он уже не со мной. Высвободившийся