– Конечно, всегда остается возможность кастрации, – медленно произнес Сигмунд.
– Сигмунд!
– А что? Самая обычная хирургическая операция. Мы, например, на прошлой неделе кастрировали кота… Он успокоился и перестал орать.
– Я не ору!
– Пока что. Но со временем…
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю то, что я знаю, – сказал Сигмунд и покраснел.
– Я не хочу, чтобы меня кастрировали!
– Расслабься, я пошутил, – улыбнулся Сигмунд.
– А мне не до шуток. Это просто кошмар какой-то!
Маркус жалобно посмотрел на Сигмунда. Они шли домой из школы по узкой дорожке, посыпанной гравием. Сигмунд – высокий элегантный брюнет, и Маркус – низенький неуклюжий блондин. Дул сильный ветер, одна из тех осенних бурь, когда Маркус чувствовал, что вот-вот взлетит.
– Ну помоги же мне, Сигмунд! Скажи, что я могу… О, только не это! Вон она!
– Кто?
– Эллен Кристина!
Она бежала вниз по дороге рядом с Муной. На девочках были короткие кожаные куртки, узкие брюки и ботинки «Катерпиллар». Волосы Эллен Кристины развевались на ветру, и Сигмунд с Маркусом увидели ее уши. Они были маленькими, чуть оттопыренными и слегка покрасневшими от холода.
– Привет! – крикнул Сигмунд.
– Ой!
Маркус натянул куртку на голову и застегнулся на все пуговицы. Девочки остановились и помахали им:
– Привет, Сигмунд! Здорово, что сегодня пятница, правда?!
– Да, здорово! – крикнул Сигмунд. – И на погоду грех жаловаться.
– А мы и не жалуемся, – крикнула в ответ Эллен Кристина, – мы идем на гандбольный матч! А почему Маркус без головы?
– У него мерзнут уши! – прокричал Сигмунд.
Девочки помахали и побежали дальше. Маркус все еще стоял с курткой на голове.
– Можешь вылезать, Макакус, они ушли.
Из дутой куртки медленно всплыло бледное лицо.
– Боже мой, Сигмунд! Ты видел эти уши?!
– А что в них такого особенного?
– Разве ты не заметил, что они… не как у всех? – возбужденно прошептал Маркус.
– Уши у всех разные, – с превосходством в голосе проговорил Сигмунд, – если только эти все не клоны.
– А ты не заметил, что они похожи на мидий?
– На мидий?
– Да, на мидий с жемчужинами.
– С жемчужинами?
– Да-да! У нее сережки прямо как жемчужины в мидиях.
– Ты что, умудрился разглядеть отсюда ее сережки?
– Нет, я изучал их на последнем уроке. Я все время на них смотрел. Пока мы писали сочинение.
– И как же ты смог его написать?
– Она меня вдохновляла. Я написал про молодого человека, который ныряет за жемчугом на Мальдивах. И в море он встречает русалку, у которой вместо ушей ракушки с жемчужинами.
– У русалок не бывает вместо ушей ракушек, – хмыкнул Сигмунд.
Маркус весело удивился:
– Не знал, что русалки вообще существуют!
– Этого нельзя знать наверняка, – коротко ответил Сигмунд.
– Тогда нельзя наверняка знать, что у них не бывает ракушек вместо ушей.
– Можно предположить, что не бывает, – сказал Сигмунд с некоторым превосходством.
– Но рыбьи-то хвосты точно есть?
– В теории.
– Да мне плевать на теорию! – обиженно произнес Маркус.
– Знаю. Поэтому у тебя так плохо с математикой.
– Вовсе нет. За последнюю контрольную я получил четверку.
– А я пятерку, – ответил Сигмунд, довольный собой.
Маркус секунду раздумывал, стоит ли продолжать дискуссию, но он знал, как бы долго они ее ни вели, последнее слово все равно останется за Сигмундом. Кроме того, мысли его самого все еще занимали уши Эллен Кристины, поэтому он решил прекратить спор:
– В любом случае это лучшее сочинение в моей жизни.
Сигмунд улыбнулся. Такая улыбка появлялась на его лице всякий раз, когда он выигрывал спор. Маркус сделал вид, что ничего не заметил.
– Молодой человек и русалка остаются на морском дне. Они женятся, и у них рождаются дети.
– Сколько?
– Косяк, – ответил Маркус.
– Косяк рыб?
– Ну да, русалка же наполовину рыба!
– Невозможно рожать рыб, это совершенно нереально.
– Это был всего лишь один маленький косячок, – пробормотал Маркус и тут же подумал, что, в сущности, в сочинении было довольно много нереального.
Нереальным, например, являлось то, что молодой человек выжил на морском дне, нереальным было и то,