– Был бы я богат, – сказал Джибс, тыча пальцем в Яйцо-пропадашку, – купил бы себе вот это. И это. – Он уже присмотрел Взаправдашнего Плачущего Пупса. – И это. – На глаза ему попалась какая-то таинственная штука, называвшаяся, судя по симпатичной этикетке, «Купи – и все друзья в отпаде!».
– Вот под этой круглой пирамидкой, – рассказывал Джибс, – пропадает всё, что под неё положишь. Я в книжке читал. А вот, па, гляди, это Полувидный Полугрошик, только они его специально так положили, чтобы мы не догадались, как он устроен.
Джибби, любимое чадо, весь в маму пошёл. Он не предлагает зайти в магазин и вообще не смущается, знаете, он просто инстинктивно тянет меня за палец к двери, не давая усомниться, как ему в самом деле туда хочется.
– Это хочу, – заявил он, указывая на Волшебную Бутылку.
– А если у тебя такая будет? – спросил я.
Мои слова показались ему настолько многообещающими, что он взметнул на меня взгляд, внезапно просияв.
– Я мог бы это показать Джесси, – сказал он. Славный мальчик, не забывает позаботиться о других.
– Джибс, до твоего дня рождения осталось меньше ста дней, – принял я решение и взялся за ручку двери.
Джибби не ответил, но просто вцепился мне в палец – так мы и вошли в магазинчик.
Магазинчик этот был не обычный, а волшебный; будь это другой магазин, Джибби точно ринулся бы к желанным игрушкам, а мне предоставил вести переговоры, то есть отдуваться.
Лавочка была маленькая, узкая, полутёмная, и дверной колокольчик у нас за спиной ещё раз жалобно тренькнул, когда мы затворили дверь. На какой-то миг мы оказались одни и успели осмотреться. Низкий прилавок был покрыт стеклом, а на нём восседал тигр из папье-маше – такой флегматичный добродушный тигр, размеренно покачивающий головой. Рядом лежали несколько хрустальных шаров, фарфоровая рука с магическими картами, батарея волшебных аквариумов разных размеров; аляповатая шляпа волшебника напоказ топорщила свои пружины. На полу стояли волшебные зеркала: в одном ты вытягивался, становясь тонким и длинным, а в другом голову раздувало так, что ноги попросту исчезали.
А он-то уже поджидал за прилавком: любопытный, желтушный, смуглый человечек. Одно ухо у него было больше другого, а подбородок торчал, как острый сапожный носок.
– Чем могу служить? – сказал он, растопырив завораживающе длинные пальцы по стеклу прилавка; только в тот момент мы его и заметили.
– Хочу, – сказал я, – купить моему мальчонке пару простых штуковин.
– Фокусы? – осведомился он. – Механические? Ручные?
– Что-нибудь забавное? – сказал я.
– Хм! – ответил лавочник, немного почесав в затылке, словно раздумывая. Затем, совершенно явственно извлёк у себя из головы стеклянный шарик и протянул нам.
– Что-нибудь в таком роде?
Вот это было неожиданно. Раньше я сколько угодно раз видел такой трюк на представлениях – это излюбленный приём иллюзиониста – но не предполагал столкнуться с ним здесь.
– Потрясающе, – сказал я, усмехнувшись.
– Здорово, правда? – не стал скромничать лавочник.
Джибби протянул свободную руку, чтобы ухватить вещицу, но коснулся лишь пустой ладони.
– Он у тебя в кармане, – сказал продавец, и действительно шарик был там!
– Сколько за него? – спросил я.
– Мы не берём плату за стеклянные шарики, – вежливо сказал продавец. – Ведь мы их, – продолжая говорить, он вытащил ещё один шарик из локтя, – достаём бесплатно.
Ещё один шарик он выкатил откуда-то из-за шеи и положил на стойку рядом с предыдущим. Джибс глубокомысленно осмотрел свой стеклянный шарик, затем пытливо уставился на те два, что лежали на стойке, и, наконец, вознёс, округлившиеся от любопытства глаза на продавца. Тот улыбался.
– Эти тоже можешь забрать, – сказал продавец, – и, если не возражаешь, подарю тебе ещё один, изо рта. Вот!
Джибби на секунду безмолвно глянул на меня, сверяя курс, а потом в мёртвой тишине забрал все четыре шарика и вновь ухватился за мой палец, чтобы чувствовать себя увереннее, волнуясь, он ждал, что будет дальше.
– Все