Анна попыталась было прошмыгнуть мимо, обратно в кабак, но мужик, учующий возле себя какое-то движение, схватил вдруг ее за косу и распознав в ней бабу потащил к стоящему рядом хлеву, с разбросанной возле него соломой.
Анна заорала было, но мужик, хоть и пьян был, почуял, что добыча уходит из-под рук и заткнул ей ладонью рот.
Повалив на сено, он свободной рукой, задрав ей платье, долго пытался развязать пояс на своих штанах.
Наконец, ему это удалось, и он со всего маха воткнул в Анну свое хозяйство.
Анна попыталась биться, вцепилась одной рукой в вонючую от щей и табака бороду мужика, но тут же почувствовала удар крепкого кулака по лбу и затихла в беспамятстве.
Наконец, мужик перестал на ней дергаться и навалившись всей огромной тушей на Анну, захрапел. Тяжел был мужик, свалить его никак не удавалось.
– Эй, мужики, вот он где! – услышала она хриплый мужской голос и чьи-то руки, подняли медвежье вонючее тело с Анки.
– Ах ты, сволочь! – продолжал орать спасительный голос, – проиграл, – иди, выставляй!
Поднятый с нее и поставленный на качающиеся ноги мужик, что-то мычал и опять бессмысленно вращал глазами. Не застёгнутые портки сползли с него, и он долго пытался их подтянуть.
Наконец, не справившись, он грохнулся в грязь, и Анна услышала мат-перемат и звуки ударов.
Били долго и остервенело, но Анна уже не слышала, постаралась как можно быстрее удрать в кухню, чтобы эта орава, устав бить мужика, не занялась ею.
– Где тебя черт носил!? – услышала она голос хозяина. – Тащи самовар на второй стол! Да крендели не забудь!
Анна побежала, не успев оправиться от пережитого.
– Надо бы к бабке Мотьке скорее сбегать! – успела мелькнуть мысль.
Бабка Мотька в таких случаях врачевала: вливала между ног какую-то отраву, пахнущую уксусом и скипидаром. Вроде бы от беременности. Но жгло потом ужасно.
Черны от копоти были стены кабака, тяжелая вонь от прогорклого табачного дыма и еще чего-то стояла в этих стенах, орали песни пьяные мужики, время от времени какой-нибудь удалец хватал пробегающую мимо Анну за подол и пытался затащить в чулан, но выходил на ее визг из кухни хозяин и огромным кулаком осаживал молодца…
… Андрей вздрогнул и проснулся. Лучи летнего утреннего солнца пробивались сквозь шторы коттеджа, слышались птицы и голоса прогуливающихся и вырвавшихся из своего дома на улицу детей коттеджного поселка.
На спинке постели в его ногах сидел ангел. Андрей, конечно, сразу узнал, что это ангел, не узнать было невозможно, но все-таки спросил:
– Ты кто?
– Я твой ангел, – ответил ангел. – Ты что? Не понял?
– А что, я умер? – от неожиданности спросил Андрей.
– Да, чуть было не умер. Вчера. – подтвердил Ангел.
– Но, я тебя спас. Такая работа.
Андрей недоуменно покрутил головой:
– Ничего не понимаю!
Тут дверь спальни стремительно открылась и в комнату вбежала жена.
– Андрюша! Ты отошел? Как ты себя чувствуешь? – кинулась она к нему.
Ангел исчез.
– Валь, – Андрей все еще не мог прийти в себя. Все происходящее казалось ему не реальным. И Ангел, и какая-то Анна, и эти дурацкие разговоры!
Но вот он. Его реальная жена Валя и ее странные вопросы с самого утра!
– Валь, что со мной? – почти прошептал Андрей, – я что умер?
– Андрей, ты не волнуйся, врач сказал, что тебе нужен покой! Ты, слава богу, не умер, вернее, умер, но вчера …
Тут Валентина окончательно запуталась.
Из дальнейшего рассказа Андрей узнал следующее:
Вчера вечером во дворе его укусила пчела. Удачно так, прямо в вену на голове. Сначала никто ничего не понимал. Но через полчаса он внезапно упал на землю, задергался, изо рта пошла пена и сознание покинуло его, сбежались ближайшие соседи. Хорошо, что среди них был кто-то, немного понимающий в медицине, услышав причину, он немедленно завел свою машину и Андрея затащили на заднее сиденье. Валентина села рядом и сосед, не обращая внимания на кочки помчался в соседний поселок, где была районная больница.
– Анафилактический шок, – по ходу объяснял он испуганной Валентине, – может наступить клиническая смерть! Бей его по щекам, тормоши!
До больницы, было, минут пятнадцать.
И сосед выжимал из машины все что мог.
… Андрей в это время тихо, плавно плыл по воздуху в каком-то туннеле, играла музыка, и такое спокойствие, такая радость и безмятежность охватывала его, что слаще этой минуты он никогда не чувствовал в жизни.
Но кто-то мешал ему, тормошил и так мешал, что он крикнул:
– Отстань! Уйди, я сказал!
Это