Но они еще как ходят!
Парень в черной ветровке набросил на голову капюшон, осмотрелся и ловко перемахнул через забор. Затаился, огляделся. Двор пустой, в доме тихо, окна не светятся. Лампочка горела только под козырьком на крыльце, а вор подкрадывался к «Волге» с темной стороны.
Матвей Молотов любил шик и блеск, ему нравилось прожигать жизнь в кабаках и в постелях с красивыми телками. И еще он любил пощекотать нервы за карточным столом. А для этого нужны были деньги. Отец отказался финансировать его удовольствия, но Матвей наловчился зарабатывать сам.
Он знал, как отжать боковое стекло, просунуть в салон зацеп и поднять рычажок – вот дверца и открыта. Матвей сел на водительское кресло, осторожно ощупал педали, сунул руку под панель, выдернул из гнезда замок зажигания, отсоединил проводки, одним коснулся другого и завел двигатель.
Со двора он выезжал с выключенными фарами. Выворачивая в проулок, он оглянулся на дачный дом. Хоть бы одно окошко засветилось, хоть бы кто на крыльцо выскочил…
Матвей выехал за ворота дачного кооператива, включил фары и вырулил на лесную дорогу. Через четыре километра будет «бетонка», по ней он выйдет на Ярославское шоссе, – и на Москву. «Волга» почти новая, судя по всему, в отличном состоянии, Шалут за такую три «косаря» отстегнет, и то этого будет мало. Есть люди, которые могли бы и пять штук за такую красавицу дать, но Матвей таких не знает. И выходов у него на Закавказье нет, а то можно было взять за «Волгу» и все двадцать тысяч…
– А куда мы едем? – донеслось вдруг с заднего сиденья.
Матвей умел владеть собой, профессия того требовала, и руль из рук от неожиданности не выпустил, но все-таки стало немного не по себе. Голос девичий – тонкий, нежный, но принадлежать он мог и какой-нибудь толстухе с тяжелой рукой и с бутылкой из-под шампанского в ней…
Он высматривал эту машину весь день, видел ее хозяина и его домашних. Сам он «мужичок с ноготок», зато жена у него – баба крупнотелая, толсторукая, такая ударит – и дух из тебя вон.
Хозяин машины друзей из города привез, сначала работой нагрузил, а затем «поляну» в награду накрыл – шашлыки, водка, все такое. И дочка с ним была – худенькая длинноногая девушка лет двадцати. Светлые, с химической завивкой, волосы, дешевые «капельки» в ушах, белое платье «сафари». Все вкалывали, и только эта фифа слонялась по двору как неприкаянная, больше вид делала, чем работала. Нельзя ей было себя излишне утруждать, маникюр она могла испортить, и платье испачкать. И вообще, слишком нежное она существо, чтобы заниматься грубой работой…
Матвей съехал на обочину, остановил машину, вышел из нее, пересел на заднее сиденье и, сгребая барахтающуюся девушку в охапку, спросил:
– Ты кто такая?
Да, это была та самая девушка – те же светлые вьющиеся волосы, джинсовое платье, маникюр на пальцах.
– Рита я! А ты?
– Фредди Крюгер! Ночной кошмар заказывала?
– Нет!
– А какого черта в машину села?
– Села. И заснула… Ты не Фредди Крюгер, ты нашу машину угнал, да?
– Не угнал, на прокат взял.
Он должен был связать Риту, затащить в лес и там оставить, но ему почему-то не хотелось расстаться с этой фифой. Слишком уж хорошо от нее пахло, и тело у нее такое упругое.
– Вместе со мной? – весело спросила она.
– А ты хочешь со мной прокатиться?
– Ну, делать нечего…
Он расстегнул одну верхнюю пуговицу на платье, другую.
– А если мы далеко заедем?
– Я смотрю, ты разогнался, – усмехнулась Рита.
– Тебе же делать нечего, – широко улыбнулся он в ответ.
– Ну, почему же нечего! – Рита потянулась к нему, прижалась теснее, и он на мгновение подумал, что это такой коварный план с ее стороны – закрыть доступ к воздуху и удушить.
Но нет, не собиралась она его убивать. Напротив, она хотела, чтобы Матвей был живее всех живых. Машина стояла на дороге в каких-то двух-трех километрах от дачи. Ее могли хватиться, тогда у Матвея возникнут серьезные проблемы. Но не было у него сил выбить из седла шальную наездницу…
Музыка стихла, свет погас, и что там происходит в доме, можно только догадываться.
Матвей хмурил брови, глядя на темные окна дачного дома. Вроде бы и не воспринимал он Риту всерьез, но ревность вдруг схватила за душу. Что, если она сейчас развлекается с приехавшим в гости знакомым отца? Может, это у них уже и не впервые, может, она и раньше грешила с Павлом Севастьяновичем, мужик он еще не старый.
Тогда, в машине, это было какое-то сумасшествие… А потом она попросила отогнать машину обратно во двор, и Матвей не смог ей отказать.
Она его не осуждала, напротив, сама предложила компенсировать потерю. И наводку на другую «Волгу» дала, и «терпилу» на себя взяла. Она должна была подмешать снотворное в коньяк Павла Севастьяновича,