СОВРЕМЕННОЕ ОДЕЯНИЕ НЕССУСА
В греческой мифологии Несс был кентавром, убитым Гераклом. Умирая, Несс сказал Деянире, жене Геракла, что если у нее когда-нибудь возникнут сомнения в любви своего мужа, она должна завернуть его в рубашку, пропитанную кровью Несса, поскольку это обеспечит его постоянство. Деянира последовала этому указанию, но кровь кентавра оказалась мощным ядом, который убил Геракла, разъедая его тело. В литературе термин "Одеяние (или Рубашка) Нессуса" обозначает то, что вызывает неумолимое разрушение, разорение или несчастье.
– Я мог бы рассказать вам, – сказал баскский пастух, раскуривая трубку после ужина и придвигая свой табурет поближе к огню, одновременно наполняя кувшин красным вином из бочонка в углу и протягивая мне чашку, – я мог бы рассказать вам историю великих из высшего общества, историю, единственным хранителем которой я теперь являюсь; и не будет вреда рассказать ее, потому что все те, к кому она относится, включая мою собственную Лизетт, мертвы. Горе мне! – продолжал он, задумчиво проводя рукой по лбу. – проклятие той ночной работы пало и на нее.
Я весь день путешествовал по предгорьям Сьерра-Невады в округе Марипоса, а ночью обнаружил, что пользуюсь гостеприимством пастушьей хижины. Мой хозяин, несмотря на свою грубую одежду, имел вид человека опытного и размышляющего, и его поведение свидетельствовало о том, что, хотя он и не впитал манеры с молоком матери, он все же приобрел кое-что от того, что характеризует светское взаимоотношение джентльменов путем общения или открытости сердца. Он сделал большой глоток вина, задумчиво посмотрел на огонь минуту или две и начал:
– Вы были в Париже? Двенадцать лет назад? Ах! Тогда вы не могли лично знать о событиях, о которых я собираюсь вам рассказать, поскольку они произошли двумя годами ранее, в 64 году. Тем не менее, вы, возможно, помните, как читали в газетах того времени о поджоге особняка маркиза де Б. во время бала-маскарада и о побеге в ту же ночь мадам маркизы с неким аббатом, в то время хорошо известным в Париже. А! Вы помните, что что-то слышал об этом? Что ж, все, что вы, возможно, слышали или читали, было неправдой. Я единственный из живых людей – ибо даже Доктор, который сейчас находится на галерах, может только подозревать, что произошло, – могу рассказать вам истинную историю этого дела, поскольку я был главным действующим лицом в нем. Если я расскажу об этом, это облегчит бремя моего разума, то есть, если вы захотите это услышать? – вежливо спросил пастух. Будучи уверенным, что ничто не может быть более уместным и желанным, чем рассказ в это время, после того, как он подбросил еще одно полено в огонь, баскский пастух начал:
Я не всегда был таким, каким вы видите меня сейчас, но неудача преследовала меня с тех пор, как я покинул Францию. Это правда, что я один из людей, но когда-то мое состояние было намного лучше, чем сейчас.
В то время, о котором я говорю, я занимал должность камердинера маркиза де Б., а Лизетт была тем, кого вы называете камеристкой мадам маркизы. Я был тогда моложе, чем сейчас, – не более тридцати лет, а Лизетт было двадцать пять. Мы откладывали наши заработки в течение нескольких лет и намеревались осенью оставить службу, жениться и вернуться в Беарн, где мы решили открыть отель, но этому не суждено было сбыться.
Месье маркиз был высоким, гордым и богатым; мадам Маркиза была высокой, гордой и красивой, но, на мой вкус, далеко не такой хорошенькой, как Лизетт. Месье было пятьдесят лет, а мадам (Лизетт сказала мне, что узнала это с обратной стороны миниатюры) было тридцать пять. Месье любил веселье, и мадам тоже; и посторонним, несомненно, должно было показаться, что они были очень счастливой, хорошо подходящей друг другу парой. Но у нас, домашних, конечно, была возможность наблюдать за каждой мелочью, и мы с Лизетт часто сравнивали замеченное нами и делали выводы из того, что видели и слышали.
Примерно за три месяца до того времени, о котором я пишу, мадам маркиза поссорилась со своим отцом-исповедником и нашла нового вместо него. Аббат Р. был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видел. Он был такого же роста, как маркиз, но намного моложе; его спина была прямой,