Васик снова вздохнул и посмотрел на замершую утреннюю улицу, где старика с разбитым лицом, судя по всему, только что проснувшегося на какой-то лавочке, выглянувшее солнце снова заставило идти куда-то и волочить за собой такую же дряхлую, как и сам старик, серую тень.
– Посмотреть на часы или не посмотреть? – подумал Васик и вдруг заметил, что в его пальцах дымится наполовину истлевшая сигарета. – Докурю, тогда посмотрю, решил Васик и тут же, повернув лежащую на обруче руля руку, искоса глянул на свои часы.
– Два часа и сорок минут, – проворчал он, – два часа и сорок минут прошло… Ну, все еще пять минут жду и еду домой. Только пять минут. Максимум – десять.
Через полчаса он выключил приемник, а еще через полчаса, пошарив в лежащей на панели управления сигаретной пачке, убедился, что сигарет не осталось ни одной. Васик покрутил головой и решительно повернул ключи в замке зажигания, но вдруг снова заглушил мотор и, едва слышно вскрикнув, уставился в окошко…
– И дальше что? – поинтересовалась я. – Что ты там увидел?
– Ее, – тоскливо протянул Васик и откинулся на спинку кресла, – она мне на вечер встречу назначила, а потом отменила, сказав, что задержится на работе. Ну, я подумал – подожду ее, сюрприз устрою. Букет огромный купил. Всю ночь ей звонил, понимаешь, не было ее дома. Потом к подъезду подъехал утром и ждал, ждал… Ну, а когда время уже к обеду – смотрю, она идет. Счастливая такая – сумочкой помахивает… Косметика на лице свежая… – он вздохнул, – а блузка чуть помята – пониже ключицы две параллельные складочки.
Васик замолчал и мрачно уставился на дно кофейной чашечки.
– Н-да, – проговорила я, закуривая, – вот так дела. Никогда я тебя, Васик, таким не видела. А, казалось, будто знаю хорошо тебя. Влюбился, значит?
Васик, не отрывая взгляда от чашечки, подтвердил кивком.
– А она?
Он неопределенно пожал плечами и вздохнул.
– Понимаю, – сказала я, – ситуация не сказать, чтобы экстраординарная. Скорее наоборот. Не грусти, Васик, такое бывает…
– А мне от этого легче, что ли? – тоскливо осведомился Васик. – Что такое бывает? Я, может быть, первый раз в жизни влюбился, а она на меня вообще никакого внимания не обращает. Я уж и так и так… И цветы, и шампанское, и подарки дорогие… Стишки даже выучил, чтобы интеллектом поразить. Вот послушай…
Он закатил глаза к потолку и заговорил, беспрестанно прерывая вдохновенную речь мычанием и мемеканьем:
– Дым табачный воздух выел… Комната – глава в кру… э-э… м-м… крученыховском аду… аде. Вспомни, за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил… М-м… Слов моих сухие листья ли… э-э… заставят остановиться жадно дыша?.. Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг… Э-э-э… М-м… Эта любовь мне не по силам. Пока. Целую. Твой Василий.
– Я в конце немного от себя присочинил, – добавил Васик, закончив декламировать, – чтобы она подумала, будто это я сам для нее написал. Правда, здорово, а, Ольга?
– Правда, – согласилась я, – а как вы с ней познакомились?
Васик закурил и вытянул свои длинные ноги на середины комнаты, отчего стал похож прислоненную к стене этажерку.
– В прошлую субботу я нажрался, – начал он, – дружка одного встретил, с которым в университете учился, ну и… А в воскресенье проснулся и понял, что, если не похмелюсь, то понедельника мне не дожить. Пошел в первый попавшийся кабак, а это не кабак оказался, а кафе. Ну, заказал себе пятьсот граммов и салатик. Выпил, стал по сторонам смотреть, а за соседним столиком сидит такая… – Васик сладко зажмурился и пошевелил в воздухе растопыренными пальцами – будто гладил кого-то невидимого, – такая… И завтракает булочками с чаем… Волосы белые-белые, пушистые, пушистые… Блондинка, в общем. На щеке родинка, на шее – еще одна. А глаза огромные, как… как две чашки кофе. У меня сразу дыхание перехватило, – проникновенно поделился Васик и надолго замолчал.
Я осторожно потушила сигарету в пепельнице и, стараясь не шуметь, налила себе и своему собеседнику еще кофе.
Васик все молчал. По его лицу блуждала растерянная и виноватая улыбка.
– А дальше? – шепнула я, когда почувствовала, что молчание стало слишком затягиваться.
– А? – встрепенулся Васик.
– Дальше – что было?..
– Пить мне больше не надо было, вот что, – поморщившись, сообщил Васик, – я, как эту девушку увидел, сразу разволновался почему-то и все свои пятьсот граммов в два захода допил. А потом еще пива заказал. Короче говоря, когда я к ее столику знакомиться подошел, я едва «мама» мог выговорить. Что-то бормотал, а она посмеялась и ушла. Ну, на следующее утро я снова в то кафе пришел. Приоделся – костюм, галстук, ботиночки, часы нацепил – золотые – мне их батя в Швейцарии за четыре тонны баксов прикупил. И жду ее. Она пришла и снова – булочки, чай. Я – к ней. Извините, то-се, нажрался я, плохо себя чувствовал. Шампанское заказал и все, что в той кафешке поприличнее было – тоже заказал. А она – снова посмеялась.