Из собрания «В предчувствии С. Н.»
Ранняя осень
Ах, какая ранняя осень!
Странно мне: холода… холода…
Сердце даже надежды не просит…
Ветер мертвые листья уносит,
Сам не зная, зачем и куда.
Кратко, зыбко блаженство на свете,
Притворилась удачей беда…
Жаль, не может осенний ветер
И меня, как вот листья эти,
Унести – низачем, никуда…
Шесть – кряду – ясных дней на поле ярко-синем,
Казалось, синеву отвергнувших небес,
В шелках пожара зорь цветов неугасимых
Торжественно стоит и пламенеет лес.
И не припомню я другой такой недели,
Такого праздника – последних теплых дней…
Лишь краски осени еще не потускнели!
Творенье красотой еще горит лишь в ней!
О, если бы не знать, что это – умиранье!
Что в пепел обратит – все! – ветер ледяной!
Нет! Это не мое ни знанье, ни признанье:
Лес в наготе тоски под северным дыханьем
Отрадней мне!.. Теперь – быть может, мне одной.
Осень
И. А. С-вой
Отрыдала душа кратким ливнем,
Отболела порой листопада,
Только бродит еще сиротливо
В глубине облетевшего сада.
Разве ищет, где спряталось лето?
Ждет кого? Но ее на закате
Лишь обнимет туман, незаметно
Белой тенью подкравшийся сзади.
Понимает душа слишком поздно:
То мечты ее счастье украли,
Превращались упавшие звезды
В маттиолы неясной печали.
На засохших цветах иван-чая
Паутины дрожащая нитка…
Стонет ветер, и вторит, качаясь,
Отворенная настежь калитка.
В конце ноября
Как любо мне надмирное веселье
Заката перед самою зимой!
На всем ходу я спрыгну с карусели
Туда, в воображаемое мной!
Туда, туда – в конец или начало,
Не все ль равно? Но только до сих пор
Я с робостью и яростью молчала!
Чуть болен мой прощающийся взор
Одной, еще недавнею, заботой,
Но буду на пиру у всех стихий
Под нимбом из кровавой позолоты
Читать свои последние стихи.
Засохший пруд опять наполнила вода.
Стал ярче и длинней закат рассвета.
Как скоро в этот год оставило нас лето!
Как рано наступили холода!
А все ж с надеждою невольной сердце ждет:
Оно еще вернется – для прощанья.
И – вновь ее мертвит, в унынье превращая,
Уж поутру на лужах тонкий лед,
Уж соскользнувшее, как с камня пена вала,
С дали кисейное тумана покрывало…
Но странно: хоть и шаг печален мой, и вид,
Мой не печален взор – как будто веселит
Его