В июне 2011 года сотрудник Национальной энергосистемы посетил владение, чтобы заменить газовый счетчик. Котел был отмечен как «представляющий непосредственную опасность» из-за «дыма в открытом дымоходе» и отключен. Отчет был оставлен миссис Альбу, а затем мисс Уинтердейл было отправлено письменное уведомление, которое она проигнорировала и не передала владельцу собственности.
Починка котла не проводилась. В течение двух с половиной лет единственным источником отопления в доме являлся одолженный электрический камин.
22 октября 2014 года мистер Тома Альбу не ночевал дома и по возвращении обнаружил, что в квартире тепло – жена сообщила ему, что после неоднократных просьб мисс Уинтердейл наконец-то договорилась о повторном подключении котла.
Вечером 23 декабря 2014 мистер Альбу вернулся домой после двойной смены и обнаружил жену и сына мертвыми. Тесты показали, что в крови миссис Альбу содержался 61 % монооксида углерода. Для летального исхода достаточно 50 %.
Мисс Уинтердейл признала себя виновной в семи нарушениях правил газовой безопасности и получила 16 месяцев тюремного заключения и два года условно. Ей также назначили 200 часов общественных работ, оштрафовали на 4000 фунтов и обязали оплатить расходы в размере 17 500 фунтов.
Лекси Суббота, 20-е апреля
Я не могу заставить себя поехать прямо домой к Джейку. Я не готова с этим разбираться. Мне нужно попытаться все обдумать. Но как? С чего начать? Я понятия не имею. Меня ужасает пустота в моих мыслях. Я всегда знаю, что делать. У меня всегда есть решение, способ справиться с проблемой, повернуть все в лучшую сторону. Я – Лекси Гринвуд, женщина, известная cвоими способностями все налаживать и оптимизмом (некоторые даже могли бы презрительно назвать меня святошей). Лекси Гринвуд: жена, мать, друг.
Ты думаешь, что знаешь человека. Но ты никого не знаешь по-настоящему. И никогда не сможешь узнать.
Мне нужно выпить. Я еду в местный паб. Черт с ним, оставлю машину здесь и пойду домой пешком, заберу ее утром. Я заказываю большой бокал красного вина, а потом ищу место в уголке, где можно осушить его в одиночестве. Сейчас пасхальные выходные, да еще и на редкость жаркие. Здесь битком набито. Пока я пробираюсь по лопающемуся от посетителей пабу, несколько соседей поднимают бокалы, призывая меня присоединиться к ним, спрашивают о детях и Джейке. У всех праздничное, приподнятое настроение. Я чувствую себя отчужденной. Потерянной. В этом фишка жизни в маленькой деревне – ты знаешь всех. Иногда это меня успокаивает, но порой вызывает неудобство. Я вежливо отклоняю дружественные приглашения и продолжаю искать уединенное место. Меня со всех сторон окружает субботняя атмосфера, но я ощущаю лишь потрясение, стресс, отчуждение.
Ты думаешь, что знаешь человека.
Что это значит для нашей компании? Нашей семьи. Для друзей, которые нам как семья. Какой фарс. Очевидно, мы больше не друзья. Я пыталась на какое-то время спрятаться от фактов в надежде, что случилось недопонимание, что есть объяснение, но это ничем нельзя объяснить.
Я сказала Джейку, что скоро буду. Мне стоит написать ему, что я задержусь. Я тянусь за своим телефоном и понимаю, что, торопясь выбраться из дома, я не взяла его с собой. Джейк будет гадать, где я. Мне все равно. Я залпом выпиваю вино. Кислый напиток обжигает мне горло, принося одновременно шок и облегчение. Затем я иду к барной стойке, чтобы заказать второй бокал.
Местный паб находится всего в десяти минутах ходьбы от нашего дома, но к тому времени, когда я пытаюсь пойти обратно, воздействие красного вина уже ощутимо. К несчастью, опьянение разжигает во мне паранойю и ярость, а не поднимает настроение. Как это исправить? Мне нужно что-то сделать. Я не могу вести себя как обычно, притворяться, что я ничего не знаю. Не так ли?
Подходя к дому, я вижу Джейка, выглядывающего в окно. Я едва узнаю его. Он выглядит напряженным. Заметив меня, он спешит распахнуть входную дверь.
– Лекси, Лекси, заходи быстро, – тихо шипит он, явно взволнованный. – Где ты была? Почему ты не взяла с собой телефон? Я тебе звонил. Мне нужно было с тобой поговорить.
Что еще? Я первым делом думаю о нашем сыне.
– Что-то с Логаном? Он поранился? – встревоженно спрашиваю я. Я и так балансирую на грани; мои мысли быстро мрачнеют. Разбитые черепа, сломанные кости. Рвануть в неотложку для нас было бы не в новинку – у тринадцатилетнего Логана есть задатки сорвиголовы и мышление, при котором съехать по водосточной трубе из окна спальни, чтобы поиграть в футбол, кажется здравым решением. Моя пятнадцатилетняя дочь, Эмили, редко доставляет мне хотя бы минутное беспокойство.
– Нет, нет, он в порядке. Дети у себя в комнатах. Это… Слушай, зайди внутрь, я не могу рассказать тебе здесь, – Джейк практически подпрыгивает. Я не могу понять, о чем он. Мое сознание слишком замутнено вином и заполнено яростью и отвращением. Я презираю Джейка за то, что он добавляет драмы, хотя он понятия не имеет, с каким дерьмом мне приходится справляться. Если бы я к нему прикоснулась, меня бы ударило током – он излучает опасную энергию.
Я следую за моим