– Хватит! – Мать решительно взяла его за руку и потянула из-за стола. – Мне надоело. Ты прямо как маньяк какой-то. Целые дни сидишь над этой галиматьей. Ни уроки нормально не сделаешь, не погуляешь. Вон, смотри. – Она указала на окно. – Все твои одноклассники давно во дворе. Погода прекрасная. Тебе нужно дышать свежим воздухом, вон какой ты бледный! И худой, как скелет. Врач сказал, у тебя начинается сколиоз. Такими темпами скоро горб вырастет.
– Не вырастет. – Олежка с сожалением взглянул на ватман и встал. – Хорошо, не сердись. Идем есть суп.
– И второе! – тоном, не терпящим возражений, добавила мать.
На столе дымилась тарелка с лососевым супом. На плите в сковородке шкворчали поджаристые котлеты. Мать готовила вкусно. Олежка любил ее котлеты и супы, которые она умела сделать буквально из ничего. А еще печь невероятно вкусные рулеты с ягодами и готовить фруктово-творожный мусс. Он с удовольствием втянул носом воздух и сел за стол.
– Хлеб бери. – Мать ревностно подсунула ему краюху хлеба, густо намазанного сливочным маслом.
Олежка ел, стараясь не думать об оставленном на столе чертеже. Точнее, это был не совсем чертеж, а карта! Карта звездного неба, выверенная до градуса. На прошлый день рождения Олежка вымолил у родителей телескоп, настоящий, почти профессиональный. Вот уже полгода он по вечерам до поздней ночи смотрит в него с восторгом, не дыша. Он изучил пока лишь один квадрат, но досконально, знает в нем каждую звездочку, каждую точку. И когда-нибудь ему обязательно повезет – он откроет совершенно новую планету, пока никому не ведомую. Назовет ее в честь мамы: Александрой. Или в честь папы – Игорем. Тогда они поверят ему и перестанут ругать за то, что он не всегда делает уроки, мало гуляет, почти не дружит с ровесниками и не помогает по дому…
Олежка мечтательно вздохнул. Ложка скребанула по пустому дну и замерла в воздухе, как маленький блестящий метеорит.
– Скушал? – обрадовалась мать. – Молодец. Добавки?
– Нет, спасибо. Можно я пойду?
– Куда пойду? А котлеты? – Мать кинулась к сковородке.
Котлеты Олежка ел уже без аппетита. Просто потому, что знал – мать так просто не отпустит. Будет нудеть, причитать, пообещает пожаловаться отцу, когда тот придет с работы. Словом, целый геморрой. А карта ждет! Олежка видит ее перед глазами, будто она лежит сейчас на обеденном столе. Каждую черточку, каждый значок. И значит, нужно доесть эти проклятые котлеты, иначе мозг просто лопнет, взорвется от обилия информации, которую необходимо немедленно выплеснуть наружу. Он тяжело вздохнул и решительно взялся за вилку…
2
Громко пропел мобильный, разрезав густую тишину и темноту на неровные куски. Олег сделал вид, что не слышит его, и накрыл голову подушкой. Проклятый аппарат зазвонил вновь, отплясывая чечетку на прикроватном столике. Того и гляди шлепнется вниз. Олег, сыпля про себя проклятиями, с трудом дотянулся до телефона.
– Да. – Голос со сна был сиплым и надтреснутым.
– Спишь? Криволапов, ты спишь? А совесть есть у тебя?
– Совести нет, – признался Олег все тем же отвратительным голосом и попытался собрать куски темноты воедино, но они уже начали расползаться по углам, как привидения.
В щель между портьерами нещадно проникал дневной свет. Черт, кажется на улице солнце. Олег терпеть его не мог. То ли дело тьма. Черная, ночная мгла, щедро посыпанная звездами, как крупной солью. В детстве он мог часами смотреть в эту темноту и был несказанно счастлив. Когда-то давно…
Детства нет, и счастья тоже. Ни неба, усеянного звездами, ни самодельной карты, ни телескопа. Он сломался и был отправлен на помойку. Нет маленького лопоухого Олежки, любившего рыбный суп из консервов. Зато есть долговязый и нескладный сорокалетний программист и геймдизайнер Олег Игоревич. Впрочем, Игоревичем его никто не зовет, как и Олегом. Просто Криволапов. Эй, Криволапов, ты закончил с проектом? Ну же, Криволапов, сколько можно тебя ждать? Да ты издеваешься, Криволапов?..
– Да ты издеваешься, Криволапов, – квакнула трубка голосом коллеги Валерки Зимина. – Шеф с самого утра тебя ищет. Ты ему что-то обещал?
– Что обещал? Ничего я не обещал. – Олег мучительно стиснул зубы и сел на кровати.
Перед глазами поплыли зеленые круги. Малокровие. Гиподинамия. Неправильное питание. Что там еще?
– Обещал, – возразил Зимин. – Хватит мозги полоскать. Немедленно вставай и дуй на работу. Ты и так больше месяца не появлялся.
Это была правда. Преимущество его профессии заключалось как раз в том, что на работу можно было приходить не чаще пары раз в месяц, а то и реже. Трудиться над заказами он мог не выходя из дома. Олега это устраивало. Он ложился, когда удобно, вставал тоже. Хотел – устраивал себе выходные, а потом работал, не разгибая спины, несколько суток подряд. Никто ему не указывал, не контролировал. Было в этом, однако, и много отрицательного: режима никакого, от постоянного сидения за столом