Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«ВЕЧЕРНЯЯ СВЕЖЕСТЬ СПУСКАЕТСЯ С ГОР…»
Вечерняя свежесть спускается с гор.
Мерцают подкрылки причудливых штор.
Какой-то томительный час, но
Ты встала, как будто бы и не спала,
Свечу здесь зажгла и глядишь в зеркала,
Не зная, насколько прекрасна.
Ты горечь внутри, ты свобода вовне,
Лиловые шрамы на белой спине,
Японские чёрные знаки.
Ты вышла из гладких холодных палат.
Ты любишь эротику и шоколад.
И вовсе – неправда – не зла ты,
Хоть носишь под платьем старинный кинжал.
Любой бы, наверное, принадлежал
Тебе без сомнений, не споря,
Но мир к перемене ролей не привык.
Смежаешь страницы зевающих книг.
Идёшь к неспокойному морю.
Оно шелестит и ложится к ногам.
Ты знаешь секрет мастеров амальгам.
Всё держишь конфету во рту ты…
А без разговоров ты будешь скучать.
Прозрачная радость ушла под печать
Из сплава металлов и ртути.
Подземные твари выходят из нор.
Никто не целует в нечёткий пробор,
Не скажет «Моя Королева».
И властная плоть равнодушно-сыта,
И гаснет свеча, и лежит темнота
Повсюду – и справа, и слева…
«СТРАСТЬ – ХРУПКАЯ, КАК ДОРОГОЙ СЕРВИЗ…»
Страсть – хрупкая, как дорогой сервиз.
Пусть часто наши мнения расхожи,
Но заставляют обрываться вниз
Прекрасная фарфоровая кожа,
Влекущие кофейные глаза
И тронутые сладким блеском губы
(Мне даже жаль тот образ истязать —
Сравнения всегда выходят грубо) —
Сердца поэтов. Ветер кораблю.
А мы цепями ржавыми скрежещем.
Я жадно и порывисто люблю,
Ведь так порой случается у женщин.
Но выбираю лёгкий внешний путь —
Стезя Души была бы непростая.
И утешаюсь тем, что кто-нибудь
Который год мои стихи читает,
Скрываясь маской ложного стыда.
Меня пугают давящие стены,
Но я бываю счастлива, когда
Пишу, опять сильна и вдохновенна,
Владея всем – поток многоголос.
Приятно быть свободным и крылатым.
Плесни волной каштановых волос
И драгоценным тонким ароматом.
Сон – это ключ, не вымысел и бред.
Не уловить движений гибких, лисьих,
Не сохранить нечаянный портрет
Средь синевы и жёлто-красных листьев,
Не исцелить болезненной души,
Вкусившей беспечального порока.
Течёт строка, у ног лежит дорога.
Терпи, поэт: любуйся и пиши…
«СНЫ МОИ ЧАСТО БРЕДОВЫ НА ТРЕТЬ…»
Сны мои часто бредовы на треть.
Трудно пытаться заглядывать впредь.
Как справедливо указывал Фрейд,
В них мы желаниям вторим.
Путь мой надмирен, поскольку высок.
Слабо целую в горячий висок,
Вместе с тобою сажусь на песок
Рядом с колеблемым морем.
Может, ищу перспективы иной?
Но и в любви, откровенно-земной,
Нет ничего, что бы не было мной, —
Страсть меня не обогрела б.
Чувствуешь, каждый спасается сам?
Я прикасаюсь к твоим волосам.
Жук осторожно ползёт по часам
Против движения стрелок.
Вечная жизнь, торжество естества.
Из-под земли прорастает трава.
Я заношу золотые слова
В книгу юродств и пророчеств.
Замкнутый круг испытаний и мук.
Вдруг залюбуюсь сплетением рук
(И расплетением тоже, мой друг) —
Мы не похожи на прочих.
О, пусть тебя не терзает вина.
Видишь, над городом всходит луна.
Я на морском берегу не одна.
Если бы не было казни.
Если бы