Артуркина любовь. Натиг Расулзаде. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Натиг Расулзаде
Издательство: PEN-клуб
Серия:
Жанр произведения:
Год издания: 2022
isbn:
Скачать книгу
лице ребенка. Однако имя менять не стали, и отец называл его Артуркой в честь своего погибшего русского друга.

      Это был странный поезд: состав из тринадцати товарных вагонов, который замыкал единственный пассажирский. В нем и жил божий человек, мальчик Артурка.

      Состав шел по своему маршруту и своевременно делал остановки, где товарные вагоны то разгружали, то загружали, потом их крепко запирали и состав, отстояв на станции положенное время, плавно отходил от перрона и продолжал свой путь, а о пассажирском вагоне будто все позабыли, никто не обращал на него внимания, несмотря на то, что он был тут, в самом хвосте поезда и своей чистотой и ярко зеленой окраской резко выделялся от отталкивающе грязных, невзрачных слепых без окон товарных вагонов. Тем не менее, как ни странно, в единственном пассажирском вагоне имелось все, что необходимо для нормальной жизни – вагон был снабжен водой, электричеством, было в нем тепло и уютно, что вовсе не лишним было в ту холодную морозную январскую погоду, когда то и дело поднималась метель и принималась кружить в степи, по которой тащился состав. Артурка смотрел в мерзлое окно на метель, надышав маленькие кружочки в стекле и думал.

      Он не знал, сколько ему лет, никогда об этом не задумывался, но урывками вспоминал свое детство, некоторые яркие моменты – как вспышки – из детских лет, и казалось ему, что это не его детство, а чье-то чужое, потом напротив, чудилось, что они были совсем недавно, эти вспышки, может даже на прошлой неделе, и хотелось вернуться и что-то исправить, сделать иначе, будто в ровном движение поезда разладилось нечто такое, что беспокоило, лишало комфорта, как ресница в глазу, как бешеное сердечное биение, как беспричинный озноб. Сейчас ему было семнадцать, выглядел он немного старше, и уже намечался небольшой, рыхлый животик от малоподвижной жизни, которая протекала у него вяло, ограниченная пространством квартиры, где он жил безвылазно, а теперь – стенами вагона, из которого не хотелось выходить даже на долгих остановках; было боязно, людям он не верил, относился подозрительно, обостренным чутьем, интуицией, что заменяло ему недоразвитый ум, чувствовал в них скрытую угрозу; он любил сидеть у окна вагона и смотреть на заснеженные поля, проплывающие мимо, взгляд у него при этом был бессмысленным, как у человека вспоминающего мечту. Попал он в этот поезд недавно, а может уже давно, но как давно он тоже не помнил и не старался вспоминать – бессмысленное занятие – у Артурки со временем были испорчены отношения, и когда раньше он силился что-то вспомнить, какой-то эпизод из жизни, старался вспомнить, как давно это происходило, у него начинала сильно болеть голова. И он прекратил подобные опыты, тем более, что они были абсолютно никчемны. Какая разница, когда произошло то или иное событие: оно произошло и осталось в памяти, и это гораздо важнее, чем сроки. Какая разница сколько ему лет, вот он живет, сидит у окна, медленно жует бутерброд с колбасой и острый запах дешевой чесночной колбасы что-то ему напоминает, что-то, что произошло когда-то…

      Вагон, где жил Артурка был дипломатический, в котором давным-давно ездили избранные в обществе люди, и тут для них создавали особый комфорт, чтобы они ни в чем в поездке не нуждались; был, разумеется, и обслуживающий персонал, чего, разумеется, у Артурки не было. Он сам был обслуживающим персоналом и как умел обслуживал самого себя. Он ничем не занимался, просто смотрел в окно, и о нем, как ни странно, будто все позабыли: никто из чиновников железной дороги на редких остановках поезда не входил к нему, не интересовался кто он и зачем он здесь, не обращали внимания даже на резко выделявшийся от товарного состава вагон, будто он, этот вагон был невидим, и играл с людьми в прятки, с людьми, которым не хотел показываться. А служащие на железной дороге, на станциях даже близко не подходили к этому вагону, будто в нем везли прокаженных, и это длилось уже давно, а как давно – кто его знает? Артурка не любил время… Поезд тащился на средней скорости по своим делам, а красочный, яркий и уютный изнутри вагон тащился вместе с ним, но жил в отличие от всего состава товарного поезда своей необычной тихой жизнью.

      Порой, когда поезд останавливался на станции по своим товарным делам, и из нутра вагонов выгружали большие мешки и коробки, ящики и сельскохозяйственное оборудование, и многое другое, и потом загружали вагоны чем то новым, что поезду предстояло везти до определенной станции, где эти новые товары тоже ждала выгрузка, женщины, пожилые и молодые, стоявшие по краям полотна вдоль рельсов, продававшие лепешки, пирожки, вареную кукурузу, сыр, сметану, сало, веселые, закутанные и промерзшие торговки, уже давно знавшие Артурку (потому что этот поезд, как заколдованный, двигался по кругу и через двое суток оказывался опять там же, где останавливался два дня назад), и полюбившие его за смирный, тихий характер и бессмысленный взгляд слабоумного, угощали его, протягивали снизу в окно свои продукты, подойдя вплотную к вагону (платформы, обычно, хватало только на товарные вагоны, а вагон Артурки оставался не достигнув платформы, как бы никому не нужный, как бы сиротливый), и если поезд стоял на станции долго, кто-то из молодых и бойких бабенок с веселым смехом поднималась в вагон и проводила с Артуркой счастливые полчаса, пока оставшиеся внизу зубоскалили, и пока поезд пронзительным гудком не возвещал о своем отправление. В этих