Ни свет ни заря девушку подняли с постели, нарядили в «парадное», по мнению матери, платье, изумрудно-зелёного цвета, заплели длинные каштановые волосы в причёску, а затем повезли на заклание. Конечно, именовалось это иначе: «смотрины», но по мнению Ренетт, это слово звучало ещё хуже и меньше отражало то, через что ей предстояло пройти.
Всё началось несколько недель назад, когда эта мерзавка Эллен сбежала с инкубом прямо перед свадьбой.
«Поддалась порочной страсти», – заявила бабушка Кларисса, с сумрачным видом попивая вино из бокала, когда эту новость объявили на так называемом «семейном совете».
«Задала всем задачку», – легкомысленно прокомментировала бабушка Ирма, под шумок утаскивая печенье из вазочки.
«Увижу – убью», – зло решила Ренетт, но как всегда, не проронила ни слова. В тот день вся её жизнь затрещала по швам и неумолимо рушилась, пока её родственники предавались пустой болтовне. Всё, что она могла, беспомощно наблюдать и злиться, злиться, очень много злиться на всех и каждого.
– Рен, помнишь, о чём мы с тобой говорили? – холодно напомнила мать, безучастно глядя в окно.
– Что у меня нет выхода? – хмуро уточнила Ренетт, украдкой зевнув. Всю ночь она не могла сомкнуть глаз, прокручивая в голове сценарии предстоящей встречи. Впервые ей отчаянно хотелось произвести как можно худшее впечатление.
Женщина вопросительно уставилась на мужа. Помявшись, он заговорил деланно бодро и строго, словно пытался убедить ни столько дочь, сколько самого себя:
– Мы уже обсуждали, что это очень важные люди в наших краях. По сути, они – наша последняя надежда. Ты знаешь не хуже нас, мы разослали сотни приглашений, и никто не отозвался, а потеря общественного признания и уважения грозит потерей места в Совете, а после этого все мы дружно можем пойти и спрыгнуть с моста!
– Грегори!
Распалившись, мужчина нетерпеливо отмахнулся, продолжив:
– Может, мы и были неправы, когда так разбаловали Эллен и она возомнила, что ей дозволено вытворять что вздумается, но то уже дело прошлое. Сейчас ты наша единственная дочь и твоя главная в этой жизни задача – удачно выйти замуж. Семья Копингеров пусть и меченая, зато самая влиятельная и, сколько бы от них не воротила нос элита, именно на их деньги отстроили полматерика и Совет это прекрасно помнит!
– Девочка попадёт в золотую клетку, Грегги, – с мрачным торжеством объявила бабушка Кларисса, худенькая и миниатюрная женщина лет шестидесяти с «хвостиком», который она всячески пыталась скрыть за толстым слоем пудры. По всей жизни она неизменно влюблялась, «на этот раз точно навсегда» в каждого встречного и твёрдо верила, что чем больше страданий, тем крепче любовь. Выдача внучки за местного богача против воли, втайне наполняла её душу странной негой. Пока сюжет в точности напоминал женщине один из прочитанных дамских романов, и она смаковала эту мысль, словно игристое вино на языке.
– На самом деле, я считаю, что оно и к лучшему, – вмешалась бабушка Ирма, в отличие от своей сватьи более пышная и жизнерадостная особа. – Вот у нас соседи в том году переехали, у них ещё племянница была, так вот у неё ведь вообще тогда с мужем история вышла…
По салону омнибуса прокатился слаженный вздох. Никто не мог припомнить момента, когда у бабушки Ирмы не нашлось в точности такого же случая, который случился с её соседкой, родственницей или собакой.
– Ну, если тут кому-то интересно моё мнение… – процедила тётя Розмари, обведя всех своим цепким взглядом. Зачем и кто её пригласил, никто не знал, но, разумеется, каждый делал вид, что так и было задумано. Некогда красивое лицо тётушки теперь могло служить наглядным примером, как сильно на внешность влияют эмоции. Скажем, излюбленная привычка презрительно кривить губы истончила их и проложила глубокие складки у кончиков, навсегда запечатлев выражение глубокого отвращения ко всему происходящему. Если тётя Розмари открывала рот, то делала это только для того, чтобы рассказать о своей нелёгкой судьбе. Оставь её в одной комнате с приговорённым к смерти и через час его выведут в слезах. Бедняга будет уверен, что по сравнению с этой несчастной страдалицей, он ещё легко отделался. При этом тётушка никогда не забывала упомянуть, что несёт свой крест гордо и молча. Как ни странно, окружающие ей всячески сочувствовали, то ли всерьёз не замечая наигрыша, то ли просто не рискуя спорить.
– …Ренетт должна быть благодарна судьбе за то, что на неё вообще хоть кто-то польстился после этой истории. Так что, девочка моя, тебе стоит поумерить гордость и с благодарностью соглашаться и на это. Мне в своё время тоже выбирать не приходилось, а ведь я, не сочтите за хвастовство, была первой красавицей! Сами знаете, через какие испытания мне пришлось пройти…
Ещё одна отличительная особенность тётушки Розмари – она никогда не хамит и не унижает. Она говорит только правду, а если кто и обиделся, то это его проблема.
На это никто не ответил, что тётя Розмари посчитала признаком всеобщего внимания к её персоне. Дрожащим от слёз голосом она