Двенадцать лет назад.
…Лучи солнца вспарывали толщу воды, очерчивали застывшие силуэты на дне. Четыре фигурки шептались, склонив головки друг к другу, пятая – в стороне, облокотилась о камень, подняла печальное личико к небу. Агате всегда нравилась эта, пятая. Изгой и одиночка, как и сама Агата.
– Да говорю же! – тыча пальцем в лазурные волны, истошно орала Галка, девчонка с тощими косичками. – Там утопленницы! Я рукой ее, а она твердая, склизкая! Фу!
– Картошкина, ты опять набрехала! Как с домовым, – насмешливо протянул Толик Платонов. – Галка-брехалка!
– Сам ты брехун! Видела я! Давай не возникай, Платонов. Сам-то нырни, а потом посмотрим, кто из нас брехун! Утащит тебя за ногу мертвячка, будешь знать!
Они убежали купаться во время тихого часа и в первый же день нарушили распорядок «Заключья» – лагеря для одаренных подростков, который расположился в бывшей усадьбе графа Захржевского. Агата увязалась за ними, ко всей этой компании она имела отдаленное отношение. Ну какие у нее способности? Так, посредственность. Тетке в медпункте помогает склянки ее расставлять да травки собирать для отваров. Только благодаря тете Тоне и взяли ее в этот супер-пупер лагерь, так сказать, на правах бедной родственницы.
И этой Галке она не понравилась сразу. С той самой минуты и не понравилась, как ее пригласил присоединиться к их тесной компании долговязый ботаник. Почему-то ему Агата не смогла отказать – полуденное солнце плясало в его курчавых волосах, отражалось в линзах очков. Он легко коснулся своими длинными пальцами ее всклокоченной шевелюры, и Агата резко отпрянула.
– На тебе стрекоза сидит. Перламутровая… Пойдешь с нами? На море? Я Матвей Шелестов.
Не надо было и соглашаться, слонялась бы себе и дальше по лагерю, а теперь приходилось слушать истории – про поломку автобуса, поиски дороги, путаницу с расселением, знакомство с вожатой Ирочкой – веселые, но совершенно непонятные ей истории. По пути к морю их взахлеб рассказывала Галка, словно нарочно намекая Агате, что та здесь совсем не к месту…
По поверхности пошли круги, Галка завопила снова. Вынырнул ботаник Матвей, без очков он походил на античного бога.
– Там статуи, представляете? Четыре штуки точно, плохо видно. Надо бы маску взять.
Толик присвистнул:
– Оба-на! – И рухнул в воду, окатив Галку фонтаном морской воды, за что тут же получил ответное «Придурок».
– Греческие? – тихо спросила Агата, в этом году она ходила на факультатив по истории, раздел про античность ее любимый. («Хренеческие», – вставила Галка, но ее замечание осталось безо всякого внимания.) Тут же путь «из варяг в греки» проходил, кажется.
– Не совсем здесь. Но неподалеку нашли древние амфоры и детали храмов с надписями на древнегреческом. А ты историей увлекаешься? – Матвей удивленно изогнул бровь.
– Я…
Галка высокомерно взглянула на Агату и перебила:
– И что аборигены говорят по этому поводу? А, аборигенша? Что тут у вас?
– Я… не знаю, я не местная…
Так уж вышло, что в свои семнадцать Агата оказалась на море впервые. «Так надо», – сказала мама и безо всяких объяснений отвезла ее в приморскую деревеньку к невесть откуда взявшейся двоюродной тетке.
– А что ты вообще знаешь? Откуда ты такая взялась? – напирала Галка.
– Из Москвы.
– Москвичка, значит, – выплюнула Галка. Ее легкая антипатия повысилась до уровня жгучей ненависти. – Слышь ты, москвичка…
– Девочки, брейк! Мы купаться пришли или что! – Толик принялся молотить по воде ногами.
– Платонов, ты дебил? Шуруй отсюда…
Наши дни.
Агата натянула плавательные очки и рыбкой ушла под воду, коснулась рукой каменистого дна – пусто. Ошибиться не могла: если развернуться лицом к берегу, статуи окажутся ровно напротив портика усадьбы. Она погружалась на морскую глубину сотни раз в прошлой жизни, нырять ее тоже научили тем летом. Еще погружение, снова и снова. Обессиленная, она выбралась на галечный берег.
– Эй, дамочка! Пляж-то частный! Секьюрити позвать?
Знакомый визгливый голос выдернул Агату из сладкой полудремы, отбросил на двенадцать лет назад. Агата нехотя приоткрыла глаза.
Галка Картошкина. Смоляной волос с прядями пепельного блонда, густые тени, алая помада, глубокое кружевное декольте и босоножки на высоченных каблуках – как на таких можно ковылять по булыжникам? Кошачьи солнцезащитные очки надежно скрывали Агату от настороженного взгляда – можно и не признаваться в старинном знакомстве. И все же она не утерпела.
– Галка, тебе моря жалко?
Галина Картошкина усиленно морщила хорошенький лобик – что-то отдаленно знакомое звучало в этом насмешливом низком голосе, что-то, возвращающее ее в то лето, лето несбывшихся надежд.
– А вы,