– Когда-то на этой планете была вода, – проговорил Шфлу Арранц, научный руководитель экспедиции. – Холодные реки текли по безжизненным просторам, покрытым снегами, пронизывая синими потоками белые очертания континентов, – Шфлу был в душе поэтом, – и в пещерах, изрезавших берега, медленно росли странные кристаллы, искажающие луч света. Чудесные розовые, зеленые, желтые прозрачные камни, чистые, как слеза ребенка, и ледяные, как взгляд бездны. Они затмят драгоценности Рая, займут почетное место в архитектуре и украшениях, сделают нашу планету еще прекраснее…
Хорошенькая блондинка в форме младшего персонала завороженно слушала научного руководителя. Вряд ли что-то понимала, но звук голоса Шфлу Арранца ей нравился. Чарующие интонации, увлеченность, выразительный ритм речи – все это так и манило кетреййи. Вообще-то Эйзза Ихстл была из клана капитана корабля, но сейчас Шфлу Арранц полностью завладел ее вниманием.
– Эти камни ждут нас, – произнес он значительно. – Мы придем и разбудим их от многовекового сна, дабы употребить к славе Рая и всех его обитателей.
– Выводы Сегмента могут и не подтвердиться, – заметил Ччайкар Ихстл, наконец отвлекшись от мониторов. Капитан проанализировал обработанные данные и выбрал схему выхода на нужную эллиптическую орбиту, остальное сделает управляющий компьютер. – Сколько раз случалось так, что экспедиции возвращались ни с чем? Я сам в паре таких участвовал. То, что на планете может быть месторождение, не означает, что оно там непременно есть.
– Не в этот раз, – отмел возражения Шфлу Арранц. – Я чувствую россыпи траинита на этом оранжевом шаре. Он не просто есть, его там много, и мы это докажем.
Научный руководитель был твердо намерен вернуться на родину с триумфом. Что ж, так и должно быть. Капитан кивнул, вполглаза контролируя коррекцию курса. Зашумел один из твердотопливных ускорителей по правому борту. Красно-оранжевая искра, разросшаяся в пятнышко, сместилась на мониторе вправо. В пределах звездных систем прямых путей не бывает, все орбиты кривые. Если видишь что-то прямо по носу, то никогда туда не попадешь. Прямой курс – только для светового прыжка.
Эйзза очнулась от сладкого транса, когда Шфлу замолчал. Вспомнив о своих обязанностях, налила две чашки горячего реттихи, подала присутствующим. Эйзза была вполне адекватной и исполнительной девушкой, когда не увлекалась.
– Спасибо, милая, – благодарно улыбнулся Ччайкар. Шфлу погладил ее по руке.
Взгляды троих устремились на экран, к красно-оранжевой планете. Каждый думал о своем. Капитан, флегматично перебирая седую косу с особым, четверным плетением – о том, что все системы работают нормально, и через полтора стандартных дня «Райская звезда» достигнет цели. Научный руководитель – о новой эпохе, которая наступит, когда Рай начнет разрабатывать, применять и продавать траинит; этот порывистый мечтатель с копной вьющихся черных волос, вечно пребывающей в беспорядке, был неспособен рассуждать о прибыли, привлечении туристов и политических бонусах – лишь о новой эпохе, не меньше. Шфлу был молод, и Ччайкар не мешал ему наслаждаться мечтами о «светлом будущем», которое наступит, когда седой капитан, чьи мечты в прошлом, уже перейдет на иной план бытия. О чем думала миловидная кетреййи, молочно-белая коса которой в точности повторяла плетение Ччайкара, а губы сами собой складывались в улыбку? Вряд ли о новой эпохе и уж точно не о корабельных системах. Может быть, о терпком вкусе реттихи, а может, о горящих глазах Шфлу, но, возможно, о жестких руках Ччайкара или о запахе цветов ттеи, который разносился по рубке системой кондиционирования. Мысли кетреййи похожи на память об ощущениях, они конкретны и почти осязаемы – это известно большинству шитанн из книг. Но вот про что они, гадал Шфлу? Ччайкар наверняка знал, что творится в голове у малышки Эйззы, ведь она выросла у него на глазах, только спрашивать бесполезно. С представителем чужого клана не всем уместно делиться.
Шфлу Арранц был прав в своем предположении, переходящем в уверенность, что на планете есть траинит. Любой из тех, кто ныне жил в постаревшей на шестнадцать лет Галактике, подтвердил бы: траинитные залежи на объекте, что до недавних пор звался А46-2818-1, огромны. Но за шестнадцать лет, проведенных командой и пассажирами корабля в прыжке, многое изменилось. Очень многое.
Огромный черный экран, заменяющий стену центрального отсека, сиял звездами. Красно-оранжевый диск планеты, пока еще маленький, притягивал взоры присутствующих, расположившихся в мягких креслах со светлой обивкой у овального стола. Сидящие здесь люди разнились цветом кожи и клановыми фасонами причесок, но все как один были черноволосы, редко кто с сединой, и все одеты в форменные сайртаки космического флота Рая с разнообразными нашивками. То и дело кто-нибудь вставал и начинал говорить, жестикулируя небольшим пультом, тогда на противоположной стене сменяли друг друга диаграммы, таблицы, схемы, графики. Меднокожая девушка с золотистыми косичками в форме младшего персонала разносила напитки.
Капитан