– Потому что никто не вправе осуждать на смерть, – мрачно повторил сказанное во время казни О’Коннор.
– А зачем ты тогда поймал меня в таверне?
– Потому что ты пыталась стянуть мои деньги. И тебя нужно было наказать.
– Так, значит, тебе просто не понравилось то наказание, которое местные приготовили для меня, – заключила ласка.
– Да.
Всё это время О’Коннор вёл себя как кремень, однако Габриель до чёртиков не нравилась, с какой уверенностью он ей отвечал. Как будто петух допускал наличие в мире какой-то другой воли кроме воли церковников и князей городов.
– Я не стану твоей пленницей, петух, – злобно проговорила ласка и остановилась.
Это заставило остановиться и еле плетущегося за ней Буфо.
– Кое у кого в Мухотравье остался должок передо мной. И этот гнилой огрызок выплатит мне его. Клянусь своими клыками, – Габриель решительно сжала кулак.
– И кто же это? – поинтересовался О’Коннор.
– Тебе его имя знать необязательно. Это он должен был спасти меня, а не ты.
– Ну, раз тот негодяй тебя бросил, то, значит, и ты ему больше ничего не должна, – проговорил О’Коннор. И впервые с начала разговора внимательно посмотрел на Габриель.
На секунду глаза у ласки округлились. Похоже, она не привыкла к таким рассуждениям. Тем не менее слова петуха подействовали на неё лишь отчасти. Кулак Габриель так и не разжала. Просто опустила лапу и молча зашагала по пыльной дороге дальше.
– Всё равно это ты виноват, – прошептала она, проходя мимо О’Коннора. – Если бы ты не сломал мою репутацию…
– Но я же вырвал тебя с эшафота. Значит, мы в расчёте, – констатировал петух и тоже двинулся вперёд.
Буфо ничего не оставалось, как снова медленно поплестись за ними.
Однако уже через полчаса, испугавшись наступавшей им на пятки ночи, жаб дёрнул петуха за рукав и нервно пробубнил:
– П-позвольте узнать, куда вы нас ведёте?
– К лесам. Там по дороге… – начал было говорить О’Коннор.
Но вдруг что-то заставило его насторожиться и запрокинуть голову.
– Быстрее, к тем кустам! – скомандовал он.
И вся троица безропотно подчинилась, припустив к двум одиноко растущим в округе раскидистым кустам боярышника. Это уже был не первый раз за сегодня, когда О’Коннор чувствовал пролетающих неподалёку птиц из Мухотравья. И вовремя предупреждал, что необходимо укрыться от преследователей.
– Какие настырные эти служаки, – прошипел петух, едва опасность миновала и стражи пролетели мимо них на запад.
– Ты сам такой, – буркнула Габриель. – Вечно у вас, птиц, какие-то правила и кодексы. Не можете наслаждаться жизнью.
– Разве сейчас я не этим занимаюсь? – в свою очередь лукаво спросил О’Коннор. Ему явно хотелось разрядить обстановку.
Но ласка промолчала.
Как только стали ясно видны первые