Он уже двадцать минут стоял без движения посреди двора, заполненного всеми зеваками района, и не мог взять в толк, что могло подвигнуть 15-летнюю школьницу шагнуть с 15 этажа, разве что совпадение в цифрах. Вперёд выкатилась спина молодого санитара. Когда медики переворачивали тело, Адиль понял, что о внешности девочки теперь можно судить только по цвету волос. О том, что криминалисты закончили он услышал только с третьего раза. Он ещё раз взглянул на школьный рюкзак. Парень тощий настолько, что даже воздушные килограммы комбеза не исправляли ситуацию, запрокинул рюкзак, будто гирю, и погрузил в машину. Перед тем как дверь захлопнулась, Адиль встретился взглядом с диснеевским Тарзаном, изготовившимся к прыжку с отсека для пишущих принадлежностей.
Внимающий понимает. Зачем портфель было снимать? Санитарам в помощь?
– Или зацепиться боялась что ли?
Санитар спрятал непослушную руку обратно под покрывало и обернулся.
– Увозите. Тагир, людей убери, я же сказал.
Упрёк старшего по званию моментально вывел стоявшего рядом лейтенанта из ступора. Сорвавшись с места, он едва ли не лбом отодвинул мужчину, под животом которого скрылись несколько дециметров разграничителя. Толстяк с досадой причмокнул, будто намеревался оценить следствию неоценимую услугу, но теперь передумал и, высвободив потянувшуюся вслед ленту, оттеснил собой зевачий авангард на несколько шагов. Торпедировав упрёк паре патрульных, Тагир направился к служебной Приоре. Адиль щёлкал по выдохшейся елочке, не отрывая взгляда от скорой, и едва шевелил губами.
– С кем общаешься? Ты извини, я засбоил, когда её увидел. А эти чайки тут.
– У меня препод был по истории права – Камиль Аскерович. Ты его тоже, наверно, застал?
– Аскеровича, конечно. Он в кафедру до талого вцепился. А что с ним?
– Его мантру помнишь?
– Кого?
– Ну он каждую лекцию умничал, начинал и заканчивал одной фразой. По ходу пар тоже её пропихивал всегда.
– Понимающий вынимает, – вспомнил Тагир и завёл машину.
– Во-во. Что думаешь?
– Шагнула в вечность, че. Рюкзак скинула, телефон нет. Не удивлюсь, если снимала. Хорошо хоть в кусты упал – эти бы вспотели искать.
Тагир осекся. Два санитара с застывшими лицами аккуратно, будто боялись разбудить, вталкивали накрытые носилки в газель. Казалось бы, работа в неотложке стремительно притупляла чувствительность, но к такому медики не привыкли. Не говоря уже о двух увальнях, ещё вчера вальсировавших с манекенами на потеху сокурсниц. Резиновых не нужно было отскребать от земли, придерживая голову в нескольких местах, вынимать изо лба окровавленные заколки. Статные и увесистые, с выпученными глазами, резиновые уморительно ёрзали на носилках, задрав мускулистые руки к небу, когда парни затевали спасения на скорость. Резиновые не пахли.
– Поехали, – пробасил Адиль, провожая отъезжающую скорую.
Служебный стартер прокашлялся и тонированная Приора влилась в поток своих собратьев. Стихающая моряна колыхала ржавеющие кроны проплывающих за окном тополей. Красно-белая газель скрылась за поворотом. Тагир промотав несколько станций, добавил громкости, услышав голос местной радио-няшки. Его соседка совсем недавно стала ведущей самой популярной в городе программы, в ходе которой он сам не единожды передавал приветы жене и коллегам. Оперативники застали последний салам «всем тем, кто меня узнал» и приступили к прослушиванию «чего-нибудь на ваше усмотрение». Шакира не успела доайкать, как глазам оперативников предстал потрёпанный тополь, вытянувшийся по струнке во дворе Горского РОВД.
– Конечка, – в который раз озвучил свою любимую нетленку Тагир.
В кабинете уже урчал верный товарищ оперативников – растрескавшийся Бош. В начале названия едва угадывался контур недавно соскрёбанной приписки. Орудовал ножом лично Тагир, когда узнал, что вскоре их с Адилем коллектив ожидает временное и очень приятное пополнение. Саидат, стажёр, приставленная к Адилю, уже успела разучить все ноты Тагирового «болида» и разливала заварку по сверкающим кружкам старших коллег.
– Эх, жаль, Садоха, не могу я пока потянуть вторую жену. Так бы пристроил тебя.
– Польщена, Тагир. Но ты ж знаешь – я только первая.
– Ай ты ж, львица. Женщина-пума! – не унимался Тагир, ссыпая в кружку полную ладонь рафинада.
Адилю тоже была приятна способность Саиды сопровождать свою стажировку в отделе приятными бонусами. Но гораздо больше ему было по душе, что она делала это, не подразумевая бартер вымытых кружек на плюсы в характеристике. Наоборот Саида сразу дала понять, что хочет быть следователем и намерена вынести максимум пользы от стажировки. Своей хозяйственностью она не пыталась компенсировать отсутствие профессиональных задатков. Девушка вгрызалась не только в посуду, с подсохшими горами