Потом тьма сменилась ярким, режущим глаза солнечным светом, и я поняла, что меня куда-то несут на руках. Неужели судьи Грарга бросили меня на обычной улице? Это невозможно, но всё же…
– Врача, – с трудом прохрипела я, не открывая глаз. – Нужен врач…
– Тебе ни один врач не помог бы, – сухо сказал Анорм. – Жить будешь, но придётся потерпеть.
– Она – девочка терпеливая, выдержит, – донёсся откуда-то голос Жермона – председателя совета судей Грарга. – Только что ты потом собираешься с ней делать?
Ответа я не услышала, снова провалившись в темноту. Тело жгло огнём, разрывало в клочья. Я пришла в себя от крика и не сразу поняла, что кричу я сама, а по щекам катятся слезы. Анорм выпустил мою руку, я судорожно вздохнула. Воздуха не хватало, в горле стоял ком. Откуда-то слышался плеск волн. Я лежала на песке, а Король снова сидел рядом, вглядываясь в моё лицо.
– Татьяна, слышишь меня? – неожиданно устало проговорил он.
Я пыталась сказать «да», но из моего горла вырвался только хрип.
– Понимаю, что тебе больно, но иначе у меня не получится удержать в тебе жизнь, – продолжал Анорм. – Борись, как только можешь. Когда ты потеряешь сознание, я снова возьму тебя за руку. Кровотечение я остановил, но жизни в тебе очень мало.
Зачем? Зачем он вообще это делает и куда меня притащил? Солнце светило ярко, но мне было холодно до дрожи. Сколько времени прошло с того момента, когда я упала в лесу? Лили приняла у меня роды и успела передать мальчика на светящуюся дорогу. А девочка… Девочку она должна была посвятить их проклятому Граргу. Лили не могла не выполнить этот приказ, она и так уже долго испытывала терпение Грарга и судей. Неизвестно, что теперь грозит Лилиане за то, что она мне помогла. Мой муж – враг Грарга, и мои дети считаются будущими врагами проклятого ордена. Я невольно застонала. Хотелось назад, в темноту, где можно ни о чем не думать, где нет ничего, кроме боли, где забываешь обо всех бедах.
– Ребёнок… – попыталась сказать я. – Лили…
– Лежи спокойно, – хмуро бросил Анорм. – Не разговаривай, не трать ни на что силы.
– Ребёнок, – отчетливее проговорила я.
– Она с Лили, – лицо Короля помрачнело. – Думаешь, Лилиана доверила бы кому-то твою дочь?
– Она… посвятила? – с трудом выдавила я.
Тьма наваливалась, заставляла закрыть глаза. Я из последних сил удерживала сознание, ожидая ответа.
– Молчи и береги силы, – раздражённо сказал Анорм и снова сжал мою ладонь.
В темноте, в огне я отчётливо слышала стон Лили. Я чувствовала, что ей больно. Неужели она попала из-за меня на совет судей?
– Лили… Лили, ты слышишь меня? Лили!
Я открыла глаза в какой-то комнате. Я лежала на кровати, над головой был ровный белый потолок. Моя рука была прикована к какому-то сооружению, в вене торчал катетер, а рядом стояла капельница. По тонкой прозрачной трубке медленно стекали капли какого-то лекарства. На мне была длинная белая ночная рубашка из хлопка.
– Лили! – выпалила я, ещё плохо соображая. – Ей больно.
– Кто ей виноват? – раздражённо отозвался Анорм.
Он сел на край кровати и коснулся рукой моего лба. Рука показалась приятно прохладной.
– За что, Анорм? – я еле сдерживала слезы. – Она сделала всё, как ты сказал. За что её мучают?
– Лили сделала всё, как всегда, по-своему, – в его голосе прозвучала жестокость. – И я ничем не могу ей помочь, это был её выбор. Остаётся надеяться, что Лилиана одумается и явится назад.
Я хотела спросить, куда она делась и откуда должна явиться, но темнота снова уволокла меня туда, где была боль. Теперь тьма была живая, я чувствовала в ней присутствие Лилианы.
– Где ты, Лили? Где мои дети?
– У Вильгельма, – отозвалась она слабо, еле слышно, как будто издалека. – Дети у Вильгельма.
– Где ты, Лили?
Я задавала этот вопрос раз за разом, приходила в себя и снова уплывала в темноту. Иногда рядом сидел Анорм и внимательно вглядывался в моё лицо, иногда я видела, как сквозь туман, женский силуэт неподалёку от себя.
– Ушла твоя Лили, – однажды отозвалась незнакомка. – И вряд ли вернётся. Она зашла на светящуюся дорогу. Представляешь, что это значит для судьи?
В ее голосе я услышала ненависть и ликование. Не знаю, кто со мной в комнате, но она терпеть не может Лили и теперь откровенно злорадствует.
– Случайно зашла? – выдохнула я, сразу вспомнив Эвига – огромного пса, стерегущего дорогу.
– Говорят, что специально. Хотела отдать Вильгельму твоего ребёнка и не смогла вернуться. Иногда и у судей не хватает сил.
– Врешь, – прошептала я.
Лили действительно зашла на дорогу к святому Граалю, чтобы отдать