Как заявил маг-исследователь, сосредоточенно выискивающий в дымящихся руинах что-то лишь ему одному ведомое, ночью здесь по неясной причине взорвался баатезу, что и привело к столь разрушительным последствиям. К счастью, в то время мануфактура была пуста, если не считать пары стражников и никто серьезно не пострадал, хотя пожаром здание было уничтожено почти начисто и лишь по милостивой случайности огонь не перекинулся на соседние дома. Хозяина мануфактуры отыскать не удалось и дабы казна вечного города не пострадала, тут же был объявлен аукцион, на котором было распродано все то, что пощадило пламя, языки пожарных саламандр и скорые на руку обитатели городских подвалов. Среди прочего была выставлена и разбухшая от воды папка с этими записками. Клерк-аукционист объявил ее как: «самая потрясающая история, о которой Вам доводилось слышать, изложенная на языках столь же прекрасных, сколь и таинственных», но я сомневаюсь, что это суждение было основано на твердых доводах, как и в том, что он вовсе заглядывал под обложку. Не знаю, что подтолкнуло меня, но цена в ползлотого не показалась мне чрезмерной, а любопытство и ожидаемая скука предстоящей дороги в тот момент казались как всегда более, чем тот краткий и вполне выносимый миг, в который путешествие необъяснимым образом сжимается, когда оглядываешься на уже пройденные лиги. Так, неожиданно для себя самого, я стал случайным обладателем этих записок.
В папке оказались довольно разрозненные записи на трех языках: абиссальном, инфернальном и еще одном, название которого я воздержусь здесь приводить по вполне очевидным соображениям. С большим трудом все же можно было проследить в них некоторую систему или общий сюжет (впрочем, возможно, что это было лишь плодом моего воображения, пытающегося слить не совсем связанные истории в общее русло), хотя восстановить в первозданном виде порядок событий или намерения героев подчас было совершенно невозможно. К тому же, при пересадке с одного поезда на другой, я неосторожно рассыпал папку и часть страниц была безвозвратно утрачена, что, впрочем, огорчило меня тогда намного менее, чем когда я осознал истинный масштаб потерь. Тем не менее, начав читать это довольно сумбурное изложение, фактов, догадок и непредсказуемых событий, я уже не мог оторваться и с радостью и облегчением добравшись до тихого уюта родного кабинета, принялся накидывать первые строки перевода, который сейчас имею честь представить Вашему, надеюсь, благосклонному вниманию.
Нужно сказать, что несмотря на мои отчаянные и упорные попытки узнать происходили ли в каком-либо из отдаленных или более известных планов описанные события, есть ли города и страны с такими названиями, старания мои не увенчались успехом. Поэтому при переводе меня посетила счастливая мысль заменить имена и названия, о которых шла речь, на слова из полузабытых преданий и мифов другого весьма отдаленного и туманного плана, которые хотя и продолжают звучать для нашего уха в некоторой степени непривычно и таинственно, все же намного приятнее и проще произнести или начертать пером.
Положа руку на сердце, я также не берусь утверждать, что события, описанные ниже, происходили в действительности и что же на самом деле являла собой эта загадочная папка: дневник скучающего путешественника, собрание тайных докладов или же полузабытые предания дальних мест… возможно даже, литературу.
Глава 1. Гроза над Латераной
Дождь пошел только на третью ночь, да и то, не дождь, а так, недоразумение капризной природы. Легкие порывы осеннего ветерка, несущие первый, пока еще робкий, холодок со стороны пшемыслянских пустошей, наполняли воздух вокруг мелкой моросью, грозящей так и не перейти в настоящую бурю. От быстро тяжелеющих кустов университетского кампуса вязко потянуло терпкими ароматами бересклета и белого дрока. Эдвин зябко поежился и вопросительно посмотрел на Хенрика. «Пора», – беззвучно шевельнул губами тот.
Эдвин примерился к теряющейся в ночном сумраке верхушке башни, закрыл глаза и что-то быстро забормотал под нос, нервно шевеля пальцами. Темноту над университетом прорезала короткая вспышка молнии и откуда-то, будто бы издалека, донесся слабый, едва слышный грозовой раскат. Эдвин открыл глаза и поудобнее примостился на земле за кустами. Высунувшийся было посмотреть Хенрик присел обратно и недовольно покачал головой. Ну понятно, Эдвин поплотнее запахнул плащ и снова принялся за свое дело. На этот раз молния ударила чуть ли не в самую верхушку башни, а от оглушительного грохота королевские стражники внизу едва не присели и лишь гордость удержала их на ногах. Хенрик выразительно закатил глаза и покрутил пальцем у виска. Эдвин пожал плечами, в конце концов искусство иллюзии не его конек, а чтобы точно рассчитать без подготовки подобное, нужна постоянная практика, всякий кто хоть немного смыслит в магии должен это понимать, а не гримасничать как возмущенный вторжением в нору енот. Зато третий удар грома вышел как надо – в меру раскатистый и приятно тихий,