Вот у Памфнутия такая мечта была. А еще у него было четыре лапы, пушистый хвост, огненно-рыжая пушистая шубка, уши с кисточками и огромные усы.
Был Памфнутий безумно стар, мудр и КОТ
Груз целых ВОСЬМИ месяцев давил ему на рыжую макушку и наполнял взгляд бесконечной скукой и снисхождением. Если кто-то заглядывал в янтарную глубину его глаз, то тотчас осознавал всю свою никчемность и суетность. Мир простых смертных утомлял и раздражал красавца-кота в полном расцвете сил. Все эти мисочки-подушечки, ошейники с колокольчиками, щеточки-расчесочки оскорбляли и унижали его гордую натуру.
А лоток? О-о, это отдельная пытка. Делать свои деликатнейшие дела под чье-нибудь усюсюканье? Однажды кот попытался избежать унижения, нашел вполне себе уютный уголочек в шкафу. Неделю он был почти счастлив, а потом…
Памфнутий до сих пор вспоминает этот ужасный момент своей жизни с содроганием. Именно тогда, сидя взаперти на балконе, пытаясь не думать о том, чем это пахнет от его шикарных усов, он понял – НАДО БЕЖАТЬ!
Бежать туда, где нет места глупым правилам, придуманным людьми, где не заталкивают тебе в пасть отвратительные таблетки и не стригут когти, где ты свободен, горд и беспечен. Ловить и есть еще теплых мышей, спать на самых высоких крышах под звездами.
Все свои знания Памфнутий черпал из телевизоров. Они были повсюду: в кухне, в спальне, в кабинете, на балконе, в ванной. Большие и маленькие, плоские и не очень. Работали они всегда. Ложась спать, хозяйка не выключала телевизор и даже делала звук погромче. Чуть-чуть. Самую малость. Наверное, для того, чтобы не просыпаться от собственного храпа.
Как-то раз у Памфнутия случайно получилось переключить канал. Потом еще раз, но уже специально. Так кот получил доступ к знаниям. Целыми днями и ночами, с короткими перерывами на дрему и еду, он изучал Мир! От сериалов, фильмов и лженаучных программ у кота в голове была полная путаница, и она толкала его на подвиги.
Памфнутий, насмотревшись сериалов, представлял себя то лихим разбойником, то отважным пиратом, то загадочным мафиози. Он даже репетировал свирепые бои. Он, ярость и тень. Или он, ярость и тапок. С тапком выходило даже лучше (к нему были личные счеты), но подлые смертные начали прятать тапки в шкаф.
Лежа на мягких удобных подушечках, после вкусного и сытного обеда, Памфнутий с сожалением рассуждал: «Какая же это несправедливость, что мир стал так скучен и пресен. Я однозначно родился не в свое время!»
Бесстрашный красавец-кот, без сомнения, прославился бы как покоритель моря, веселый разбойник, или обаятельный гангстер. Но, к великому сожалению кота, все они были бесследно уничтожены суровыми, лишенными юмора служителями закона.
Был, конечно, вариант – сбежать и организовать свою банду. И кот даже серьезно работал над этим, минут по пять в день перед завтраком. Разрабатывал схемы грабежа банков. Тренируясь, он уже стащил несколько кредитных карт у хозяйки и ее гостей. «Ведь надо с чего-то начать! Все великие с чего-то начинали! А я обязательно стану тем самым, великим, кто спасет этот мир от серых спокойных будней, наполнив его задором перестрелок, погонями и танцами на улицах в стильных костюмах. (прямая речь???)
И так, в приятных грезах о славной карьере преступного элемента, Памфнутий прожил бы свою не долгую кошачью жизнь, вкусно кушая, наслаждаясь сериалам и только мечтая о свободе. Но тут случился юбилей у хозяйки.
В этот особенно жаркий июньский день вся квартира пропахла наивкуснейшей едой, которую нельзя воровать, духами, от которых невозможно дышать, и алкоголем, который Памфнутий ненавидел всей своей душой. От всей этой арома-артиллерии хотелось немедленно умереть, ну или забиться под диван.
С первым Памфнутий решил не спешить, а вот второе было бы восхитительно, но неосуществимо. Наряженный в тесный костюмчик, он сидел на комоде и боялся пошевелиться. Пышный бант на шее был настолько туго затянут, что бедный кот еле дышал, а толстенькие лапки скользили по полированному дереву.
Все гости, милейшие дамы неопределенного возраста и очень внушительных размеров, проходя мимо, нещадно теребили кота за щечки-ушки.
Такая бесцеремонность повергла кота в глубокое оцепенение. Морда, перемазанная помадой и блестками, выражала мировую скорбь, но это абсолютно никого не трогало.
«Утибоземой», – звучало проклятьем.
Ближе к вечеру изрядно подпитые дамочки решили перестать есть и начать танцевать. Музыку им явно подогнал сам дьявол из фонотеки пыточных камер ада. Три слова, бешенные басы, очень, очень много подвизгиваний, подвываний и лишенных всякого смысла, но очень лихих звуков. Слушая ее, мертвые сами топились в смоле, примерно после одиннадцатого куплета. Иногда начинало звучать что-то народное,