Высшее образование, рутинное в бытовом понимании, виделось мне как крайне важный этап – становление самостоятельной личности в благотворной для этого среде. Такое, деятельное, студенчество было знакомо мне из книг – и я был уверен, что найду в университете массу неравнодушных студентов, с которыми смогу подружиться. Поступая в университет, я представлял себе место, объединяющее молодых людей с убеждениями, с желанием изменить мир вокруг и свою страну. Я мечтал вырваться из душной и унылой школы и попасть в атмосферу свободы. Я ждал увидеть многочисленные клубы и кружки и полагал, что найду людей и сообщества, которые открыто выражают свое мнение и обсуждают любые темы. На то это и университет – свободомыслие, поиск нового и накопление знаний, а история – только лучшее тому доказательство.
А еще я жаждал найти в университете людей с похожими целями, ведь это идеальное место, чтобы встретиться с ними. В университет попадают люди с близкими интересами и видением своей будущей жизни. Раз вы оказались на одном факультете, значит, у вас уже полно общего и есть желание развиваться в схожей области. Наконец, хороший университет – это фильтр: как правило, там не бывает случайных людей. Если вы попали туда – значит, вы достаточно целеустремленны и упорны, и уровень тех, с кем вы можете встретиться, сопоставим с вашим.
Но что я увидел, когда попал в университет? Прежде всего, никаких кружков и клубов, которые было бы интересно посещать. В целом все студенческие объединения делились на три типа. Первые – студсоветы разного рода, созданные с подачи администрации и полностью подконтрольные ей. Вторые – унылые дискуссионные и научные клубы, в которых несколько человек обсуждают скучные и банальные академические темы, которые кто-то утвердил. Третьи – сообщества, ориентированные исключительно на профессиональное развитие студентов, например кейс-клубы. Я был ужасно разочарован. Эти объединения выглядели по-советски, в них не было соприкосновения с чем-то настоящим и увлекательным. Постыло обсуждать темы, которые доступны к обсуждению благодаря их безопасности и сглаженности. Сводить же всю внеучебную жизнь только к подготовке к стажировкам и будущей работе мне не хотелось. Вместо пространства, полного инициатив и независимых проектов, направленных на улучшение общества, я увидел пустоту, которая ничем принципиально не отличалась от того, что я видел в школе.
А еще мне довелось лично пообщаться с людьми из организаций, созданных «сверху». Уровень человеческого капитала в таких структурах, как правило, низкий, и они точно не соответствуют заявленной цели – объединять самых активных, способных и целеустремленных. Напротив, они убивают инициативу и заставляют привыкнуть к тому, что действовать нужно с чего-то одобрения и быть «послушным». Такие объединения были намного хуже, чем просто пустота.
Я был удивлен, когда узнал, что большинство студентов вокруг меня хоть и интересуются политикой (все-таки я учился на международных отношениях), но не готовы уходить дальше обсуждений на семинарах. Банально не хватало людей, при разговоре с которыми можно было ощутить, что собеседник верит в возможность общественных перемен. Не было никаких объединений вокруг идеи самоорганизации, не было запуска по-настоящему интересных и независимых проектов. Я начал искать студенческие сообщества за пределами своего факультета – но и здесь меня ждало разочарование.
Постепенно у меня сложилось представление о том, в каком объединении мне было бы интересно состоять. Мне хотелось создать сообщество, которое было бы похоже отчасти на европейские корпорации, а отчасти на североамериканские братства, но при этом сохранить преемственность с русским студенчеством, которое существовало до переворота 1917 года. В идеале хотелось создать такое сообщество – а в будущем и их объединение, – которое помогло бы студентам быстрее развиваться и добиваться личного успеха и в то же время приблизило бы молодежь в России к тому, чтобы стать двигателем изменений, которым она должна быть. Через такое сообщество хотелось продвигать интересы студентов, защищать их права, готовить их к роли будущих лидеров и в итоге улучшать все общество далеко за пределами студенчества. Так началась история корпорации Fraternitas Ruthenica (FR).
Сейчас я оглядываюсь на ту пустоту, среди которой мы впервые собирались, – а пишу эти строки, будучи частью большого сообщества, которое включает в себя сотни студентов и выпускников по всей России. Мы построили устойчивую и растущую структуру, которая объединяет студентов из более чем десятка крупных городов, от Владивостока до Калининграда, и даже вышла на территорию Чехии, обосновавшись в Праге.
FR стала смешением обоих форматов, европейского и американского,