Теперь мы присутствуем при казни сына лорда, продолжившего, к моему великому прискорбию, неугодное богам и вероломное дело отца. Милорд Риалан отказался присягнуть мне на верность, хотя доказательства моего права на престол неоспоримы, и посему я приговариваю его к смерти как изменника и предателя. Но, будучи великодушным и справедливым королем, я даю милорду последний шанс. Глядите, милорд!
И Моэраль достал из внутреннего кармана камзола ни что иное как завещание Таера. Заинтересованно подалась вперед окружившая эшафот толпа: немногим лордам был дословно известен текст завещания, и ни один из присутствовавших в Речном Приюте не видел самой бумаги. Только лорду Ирвинделлу да Вардису с матерью показывал Моэраль завещание, но теперь готов был использовать его как аргумент в пользу спора со Смони.
– Читайте, милорд!
Испуганный Риалан отшатнулся, но Холдстейн ткнул ему свитком прямо в лицо.
– Читайте, я сказал! Вслух читайте!
Смони начал. Сначала его голос дрожал, но по мере чтения становился все уверенней и уверенней. Уже со второго предложения его услышали даже в самых последних рядах. Все вокруг погрузилось в молчание, за исключением самого Смони. Казалось, даже природа внимает его словам.
«Я, король Таер Сильвберн, находясь в здравом уме, не уповая более на милость Богов, не посылающих мне исцеления, чувствуя, что жизнь моя подходит к концу, и не желая оставлять королевство мое на волю случая, осознавая, что единственный наследник престола, кровь от крови моей, плоть от плоти моей, не обладает необходимыми качествами, приличествующими каждому королю, прихожу к терзающему сердце мое решению и беру на себя властью, данной мне богами, право избрать себе достойного приемника. Сим я отстраняю сына моего, Линеля Сильвберна, от наследования мне и волей моей вручаю престол лорду Моэралю Холдстейну, моему названному возлюбленному племяннику. Велю всем лордам моих земель: будь то лорды-вассалы, либо лорды-наместники, всем горожанам и крестьянам, всем подданным нашим присягнуть на верность сему законному королю. Подпись».
– Вы присягнете на верность законному королю или по-прежнему поддержите узурпатора Сильвберна, милорд? – спросил Холдстейн.
– Я во всем последую воле моего отца, – едва слышно пробормотал Смони.
«Дурак!» – с тоской подумал Моэраль и, покачав головой, стал спускаться с эшафота. Вспомнил, что не отдал приказа о казни, повернулся к палачу вполоборота и приказал:
– Приступай.
И в этот момент его руки осторожно коснулся юный Льесс – герольд. В руке юноша держал туго скрученный свиток, перевязанный бечевой. По оттиску печати – печати, не принадлежавшей ни одному из родов – Моэраль мгновенно понял, от кого пришло послание.
– Только что с голубем прибыло, милорд… птица едва долетела, замерзла вся, да ранена к тому же. Кто-то крепко ее потрепал, спасибо, что до замка дотянула…
Моэраль не