– Чуть не опоздала, простите, можно мне пройти в самолет?
– Последнее приглашение было десять минут назад.
– Понимаете, у меня первый рейс задержали, из международного терминала пришлось бегом бежать… Ну пожалуйста, мне утром нужно быть в Нью-Йорке, а это последний рейс!
Не увидев в служащей сочувствия, я начала отчаиваться.
– Слушайте, – сказала я, – месяц назад меня бросил бойфренд. Я лечу из Лондона в Нью-Йорк, чтобы завтра выйти на работу. Работать придется у отца, с которым я никогда не ладила – он считает, что у меня нет нужной квалификации. Наверное, он прав, но мне позарез нужно было выбраться из Лондона… – Я покачала головой. – Пожалуйста, пропустите меня! Я не могу опоздать на работу в первый же день!
Женщина смягчилась.
– Я поднялась до менеджера авиалиний меньше чем за два года, но всякий раз, как я встречаюсь с отцом, он спрашивает, нашла я уже себе мужика или нет… Сейчас узнаю, не закрыли они еще дверь в салон.
Я выдохнула с облегчением, когда служащая отошла к стойке и позвонила. Вернувшись, она отстегнула нейлоновый барьер.
– Давайте ваш посадочный талон.
– Вы лучшая! Какое же вам спасибо!
Она просканировала и-пасс с моего мобильного и вернула мне телефон, подмигнув:
– Иди докажи папаше, что он не прав.
Я кинулась по телетрапу и с разбегу влетела на борт. Место у меня было 3Б, и багажная полка оказалась забита до отказа. Подошла стюардесса с недовольным видом.
– Не знаете, куда можно положить чемодан?
– Все уже занято, придется отвезти его в багажный отсек.
Я огляделась. Все сидели пристегнутые и смотрели на меня так, будто я задерживала самолет (впрочем, так оно и было). Вздохнув, я через силу улыбнулась.
– Спасибо, очень любезно с вашей стороны.
Стюардесса покатила мой чемодан по проходу, а я уставилась на пустое кресло: я могла поклясться, что брала место у окна. Перепроверив свой посадочный талон и номера сидений на багажной полке, я наклонилась и сказала своему соседу-пассажиру:
– Простите, вы, кажется, заняли мое место.
Мужчина читал «Уолл-стрит джорнал», но опустил газету и выпятил губы, будто у него было право капризничать, притом что он присвоил мое законное место. Только через несколько мгновений я оторвала взгляд от его выпяченных губ и оглядела остальное лицо. У меня невольно отвисла челюсть, а пухлые губы вора самолетных кресел изогнулись в самодовольной улыбке.
Я заморгала в надежде, что мне мерещится от усталости.
Нет, не мираж.
В воздухе не растаял.
Бр-р-р!
Я помотала головой.
– Что за бред?
– Какая приятная встреча, Фифи!
Ну уж нет. Вот нет, и все! За последнее время мне и без того дерьма хватило. Я сплю и вижу сон.
Вестон Локвуд!
Столько самолетов, столько пассажиров – как, черт побери, меня угораздило попасть в соседи к этому типу? Очередная насмешка судьбы?
Я огляделась, ища, куда пересесть. Разумеется, все места были заняты. Стюардесса, недовольная тем, что пришлось катать мой чемодан, подошла снова, уже не на шутку раздраженная.
– У вас какая-то проблема? Мы ждем, когда вы сядете и пристегнетесь, чтобы можно было отъехать от терминала.
– Да, у меня проблема – я не могу здесь сидеть. У вас есть другое место? Где угодно?
Стюардесса уперлась руками в бока.
– Это единственное свободное кресло в самолете. Вы должны немедленно сесть, мисс.
– Но…
– Если вы не сядете, мне придется вызвать охрану.
Я взглянула на Вестона. Наглец ухмылялся.
– Вставай! – рявкнула я. – Я буду сидеть у окна, я за это место платила!
Вестон перевел взгляд на стюардессу и сверкнул мегаваттной улыбкой.
– Она в меня влюблена с пятого класса. Это ее способ проявлять свою привязанность. – Подмигнув, он поднялся и королевским жестом указал на кресло: – Уступаю тебе мое место.
Я так прищурилась, что глаза превратились в щелочки.
– Отойди и дай пройти.
Постаравшись не коснуться Вестона, я, шумно отдуваясь, уселась у окна, затолкала сумку под переднее кресло и пристегнулась.
Стюардесса немедленно начала предполетный инструктаж, и терминал за окном медленно поехал назад.
Мой обнаглевший сосед нагнулся ко мне:
– Хорошо выглядишь, Фиф. Сколько лет-то прошло?
Я вздохнула.
– Слишком мало, раз ты снова сидишь рядом со мной.
Вестон ухмыльнулся.
– По-прежнему притворяешься, что я тебе не нравлюсь?
Я вытаращила глаза:
– А