Прах тебя побери!. Владимир Венгловский

аденьте! – гаркнул Очкарик, спрыгнул с коня, уступая седло Саньку, и выхватил из-за спины меч. – На меня! На меня гоните!

      Зубы Очкарика золотом блеснули на солнце.

      – Ясен факт, – ухмыльнулся Жирный. – На ловца и зверь бежит!

      Незнакомец остановился и повернул обратно.

      – Уходит, Глеб! – Санёк выхватил пистолет и выстрелил. Пуля тут же осыпалась прахом вниз.

      – Придурок, – сказал я, прочищая ухо мизинцем.

      Санёк с удивлением заглянул в пистолетное дуло. В отличие от нас он редко покидал пределы селения. Угораздило же меня связаться с таким идиотом!

      – Давайте быстрее! – бесновался Очкарик. – Глеб, сзади заходи, отрезай ему путь!

      Всадник вдруг передумал удирать. Он вновь развернул черного коня и поскакал нам навстречу. Еще один псих, встреченный мною за последние несколько дней.

      Жирный приближался к незнакомцу первым, раскручивая над головой длинный меч. Основная добыча теперь ему достанется. Хотя, что может быть ценного у путника, кроме коня и кристалла памяти? Конь – Очкарику. А кристалл… Я опустил ладонь на холодную рукоять меча и ухмыльнулся. Мы еще посмотрим, кому что перепадет.

      Незнакомец не потянулся к своему мечу. Вместо этого он выхватил пистолет и выстрелил прямехонько в грудь Жирному.

      – В‑ва‑а‑а! – Жирный грузно рухнул под копыта коня.

      Я остановил Гнедого.

      Ничего себе! Прах меня побери!

      Санёк продолжал мчаться к незнакомцу. Видимо, мысленная комбинация «Пуля, не рассыпавшаяся прахом, – смерть» с трудом обрабатывалась его мозгом.

      Выстрел! Санёк упал в прах лицом вниз. Его конь заржал и умчался в пустыню.

      Очкарик на мгновение остановился, подняв двумя руками меч высоко над головой, словно от растерянности вызывая противника на честный поединок. Путник не спеша прицелился и нажал на спусковой крючок. Осколки стекол с очков нашего атамана брызнули в стороны кровавым дождем… И пистолет незнакомца уставился мне между глаз.

      Я повернул коня.

      «Н-но!»

      Поздно! Раздался грохот выстрела, пуля чиркнула по левому плечу. От резанувшей боли я упал, ударился головой и потерял сознание.

* * *

      Когда я пришел в себя, то увидел незнакомца, который сидел невдалеке и копался в сумке на поясе у Санька.

      – Ни хрена хорошего, – пробурчал он. – А ты лежи-лежи, не вставай. Успеешь еще в прах лечь. Тебе повезло, что я никогда не трачу на уродов больше одной пули. Прах к праху, – сказал он и срезал ножом кристалл с цепочки на шее Санька.

      Тело Санька рассыпалось, смешавшись с серой пылью пустыни.

      «Прах к праху», – тихо повторил я привычную фразу.

      В небе светило яркое солнце. Плечо болело, но рана была терпимой – пуля лишь вырвала кусок мяса. Рука нащупала рукоять меча, лежащего рядом. Быстрым движением незнакомец наступил на мою ладонь и откинул меч в сторону. Потом поднял оружие и повертел в руке.

      – Ладный клинок, – усмехнулся он. – Могут же делать, если захотят. Кристалл в рукояти?

      Я кивнул, настороженно следя за действиями незнакомца. Умирать не хотелось. Пальцы правой руки хрустели, но сгибались. Незнакомец нагнулся и приставил острие меча к моему горлу.

      – Молиться умеешь?

      – Не‑е‑т, – прохрипел я.

      – Это плохо, – сказал незнакомец. – Вот так безбожником и помрешь.

      Он отвел меч, оставляя на шее длинную царапину, и полез в мою сумку.

      – Ого! – сообщил он. – Да ты, брат, не промах! Сколько кристаллов добыл. Небось, поубивал кучу народа, а? Зачем тебе столько?

      Я промолчал. Незнакомец пересыпал кристаллы в свой притороченный к седлу мешок из плотной ткани. Черный конь презрительно рассматривал моего Гнедого.

      – Знаешь, почему я тебя сразу не прикончил? Тебя как звать? – вдруг спросил он, вытирая меч о мою куртку.

      – Глеб, – сказал я.

      – А меня Григорий Павлович. Ну что ж, вставай Глеб. Кого-то мне твое лицо напоминает еще из Старого Мира. Не подскажешь, кого, а?