История о том как моя тётя-извращенка стала моей девушкой. Ишида Рё

мное стекло вагона, я особенно остро ощутил свою оторванность от этого навязываемого всем нам стандарта человеческого общества. С одной стороны возникало чувство одиночества, но с другой стороны эта оторванность делала меня особенным не таким, как все остальные. В принципе пора было уже привыкнуть к этому, каждый второй день я возвращался с подработки в это время, еле-еле успевая на последний поезд на Хачикаву. Можно было конечно пользоваться обычным поездом вместо дорогущего сенкансена, но трястись на два часа дольше очень не хотелось, да и к тому же ученический проездной давал определённые преимущества. Поезд замедлил ход, я поднялся и пошёл к выходу. Проходя мимо женщины, я заметил удивлённый взгляд, японки такие непосредственные иногда! На самом деле, за почти восемь лет жизни здесь я стал равнодушен к тому, что моя внешность и высокий рост вызывают повышенный интерес, и уже давно не обращал на это внимания. Выйдя на платформу, поправив на плече съехавший рюкзак, я прошёл через турникет и быстро зашагал в сторону своего дома. Фонарь на углу улицы прерывисто мигал, пощёлкивал, грозя того и гляди погаснуть. Многоквартирный дом, в котором мой покойный отец и его жена больше года назад арендовали дешёвую квартиру, встретил меня чёрными окнами, ни одно из которых не горело приветливым светом. На секунду мне показалось, что дом этот умер, мне потребовалось некоторое усилие, чтобы заставить себя подняться по лестнице. На длинной, выходившей на парк галерее горела единственная лампочка так, что я едва мог рассмотреть замочную скважину на двери своей квартиры. Немного повозившись, я отпер дверь, вошёл и сразу включил свет в крошечном коридоре.

      – Я дома!

      Ответом мне была тишина. Я снял обувь и прошёл внутрь. Вся квартира состояла из двух комнатушек размером в восемь с половиной татами, одна из комнат была совмещена с ещё более крошечной кухней. Большим плюсом этой квартиры было наличие душевой кабины, ванная конечно, но всё же хоть что-то. Скинув кроссовки, я прошёл в комнату, заглянул на кухню, гора не мытой посуды всё также лежала в раковине. Из крана время от времени капало. Акари, по всей видимости, в моё отсутствие не появлялась. С тех пор как отец умер, мачеха стала редко появляться дома. В принципе я не мог винить её за это. Ей не было ещё сорока и, она не обязана была ставить крест на своей личной жизни. Я был благодарен ей уже за одно то, что она не выгнала меня, совершенно чужого ей человека на улицу. «Надо бы посуду помыть» – подумал я, заваливаясь на старый ободранный диван. Я предусмотрительно поужинал в кафе, в котором подрабатывал грузчиком, и сейчас идти на кухню было лень. В моей голове скакунами пронеслись мысли о том, что уроки опять не сделаны, а завтра надо бы появиться в школе, в которой я не был уже, кажется, три дня. Глаза мои слипались, мысли о том, что бы принять душ отдалялись от меня, становились размытыми и незначимыми. Всё-таки в том, когда живёшь один, есть свои плюсы! Я нащупал телефон и уже почти засыпая, взглянул на экран. Это было сообщение от Акари. «Привет родной!» Родной?! Бл-дь! «Меня некоторое время не будет дома, так что не скучай и не води девушек каждый день! ЛОЛ! Да забыла тебе сказать, завтра к нам приедет моя младшая сестра. У неё возникли небольшие проблемы, и она некоторое время поживёт у нас! Надеюсь, вы поладите! ЛОЛ! Не скучай! Мама». «Дура!» – подумал я со злостью. Честно говоря, порядком раздражало, что Акари продолжала играть роль моей матери. На мой взгляд, это выглядело очень глупо. Мы с ней не были особенно близки, даже когда был жив отец, и уж тем более я не видел причин сближаться с ней сейчас. С другой стороны, Акари мне нравилась и, я, наверное, даже испытывал благодарность, к этой, в общем-то, чужой для меня женщине. В средней школе Акари вполне ответственно играла роль моей матери, ходила на все собрания, так как отец был постоянно занят. Со стороны выглядело, наверное, что мы очень близки. В общем, мне грех было на неё жаловаться. Потом я попытался вспомнить, как выглядит младшая сестра моей мачехи. Вероятно, я должен был видеть её на свадьбе Акари и своего отца, восемь лет назад. Там было несколько молодых женщин, в памяти остались какие-то смутные пятна вместо их лиц. Честно говоря, ни одно из этих лиц не оставило какого-то существенного следа в моей памяти. Впрочем, в то время лица всех японцев казались мне похожими одно на другое. Но одну девушку я запомнил. Из всех людей, бывших на свадьбе, я хорошо запомнил именно её. Впрочем, было бы странно, если бы я её не запомнил. Редкая красавица, изящная, тонкая, улыбка её была то, что называется солнечной. Когда она улыбалась её лицо, словно начинало светиться изнутри. Мне запомнились два ряда белых ровных зубов, никогда ни до, ни после не видел таких красивых зубов, её длинные чёрные волосы, золотые серёжки в мочках маленьких ушей. В первый раз кто-то из японцев показался мне красивым. С этого дня я стал различать лица японцев, я увидел, что они все разные и среди них много красивых людей, много красивых девушек, но она была красивее их всех! Честное слово, после этой девушки, ни одна модель или актриса не смогла произвести на меня сильного впечатления. Во время праздника я сидел в стороне, старался не встречаться ни с кем глазами, я никого здесь не знал, мне было грустно и неуютно. Тогда я ещё болезненно воспринимал, повышенное внимание, которое привлекал к себе. Я злился, мне хотелось уйти и где-нибудь спрятаться. Другие гости косились на меня, даже не поднимая глаз, я чувствовал на себе