Мало того, что на улице буйным цветом распустилась поздняя весна, так я ещё имел глупость зайти в гости к Максу и его очаровательной супруге. Наблюдая за тем, как мой друг и наставник построил своё счастье, закончив службу, я ловил себя на непрошеной мысли, что тоже могу когда-нибудь обрести семью, но…
Опасные и неуместные фантазии.
– Господин каратель, рады видеть вас в нашем заведении! – расплылась в приторной улыбке смотрительница зала, фонтанируя при этом опасением, густо смешанным с раздражением. – Чем обязаны вашему визиту? – спросила она, стараясь скрыть яркие нотки страха.
Странно. Этот бордель работал легально. Кроме редких вопросов к его посетителям, к самому заведению у меня претензий не было. Возможно, стоит проверить его деятельность более тщательно, но точно не сейчас.
– Сегодня я к вам в качестве посетителя, – спокойно ответил я, наблюдая, как страх в мыслях немолодой, изрядно потрёпанной жизнью путаны сменяется явным облегчением.
– Конечно-конечно! Проходите! Виола проводит вас. Третий этаж полностью свободен, – лепетала женщина, щёлкая длинными пальцами с яркими, хищно заточенными ногтями.
На её зов тут же поспешила привлекательная блондинка. Явно новенькая, но мне сегодня не хотелось возиться, изучая пристрастия юной гетеры, чтобы пробудить её чувственность.
– Я хочу Кармелу и тот номер, в котором останавливаюсь обычно, – потребовал я. Сегодня мне нужна была хотя бы иллюзия стабильности, и вряд ли мне посмеют отказать.
– Но у Кары сегодня выходной. У нас есть две ещё совсем свеженькие девушки. Не нравятся блондинки? Будут и брюнетка, и рыженькая. Я лично подбирала: обе чистенькие, неопытные, конечно, но для такого мужчины это будет только дополнительным плюсом, – зачастила дама, нервно дёргая и без того низкое декольте, едва прикрывающее её телеса.
В ответ я только приподнял бровь, намекая, что не собираюсь идти на уступки.
– Сейчас же отправлю за девушкой посыльного, но нужно будет подождать. Третий этаж у нас только после ремонта. Всё же, может… – осторожно начала дама, но, наткнувшись на хмурое выражение моего лица, тут же смолкла.
Немногочисленные посетители с опаской поглядывали в нашу сторону. Особенно впечатлительные поспешили покинуть заведение, став дополнительной причиной досады смотрительницы.
– Я подожду в номере. Принесите мне крепкий чёрный кофе и смените бельё, – сказал я, направляясь в сторону широкой лестницы, украшенной витыми балясинами.
За что я ценил это место, так это за чистоплотность. В номерах, собственно как и в коридорах, пахло свежестью с едва уловимой ноткой сладких духов. Выбранная мной комната была небольшой, но светлой и с уютным балкончиком, открывающим вид на ухоженный внутренний дворик. Там, под кронами деревьев, в тусклом свете фонарей видны были обрывки чужой мирной жизни: подмастерья поваров сновали с кастрюлями и подносами, перенося приготовленную пищу для постояльцев и гостей борделя, в небольшой беседке о чём-то болтали и хихикали временно свободные девушки.
В дверь робко постучали. Вошли две невзрачные дамы в костюмах обслуги: одна закатила столик с большим горячим кофейником и сладостями на красивых фарфоровых блюдцах, а вторая быстро скинула покрывало и перестелила и без того чистое бельё.
Обе женщины поглядывали на меня с явным опасением и поспешили как можно скорее скрыться, едва не осенив себя знамением.
Что же. Иногда и от моей должности и репутации была польза. По крайней мере, меня не донимали ненужным вниманием и никого не тянуло праздно потрепаться, изливая мне свои горести.
Горько-пряный аромат восточного напитка наполнил комнату, вызывая у меня довольную улыбку. Странно, но именно сейчас мне было почти уютно. Мелькнула глупая мысль, что и Кармела не нужна, но тут же пропала. Всё же сбросить напряжение не повредит.
Местный повар был просто волшебником. Я слышал, что мадам Лизэтт он обходится в кругленькую сумму, но он явно стоил каждого уплаченного золотого. Даже заезжие эльфы – и те не брезговали его стряпнёй, хотя больших снобов ещё нужно поискать.
Мысль о вновь прибывшей делегации остроухих заставила скривиться, но я отогнал её, глотая божественный напиток.
Рассыпчатое печенье пахло мёдом и жареными орешками и буквально таяло во рту, дополняя горьковатый вкус кофе. Сладости были одной из немногочисленных моих слабостей. Их, как и любое удовольствие, я строго дозировал, не позволяя себе лишнего. И дело не в бережливости, скорее в нежелании баловать себя. Кому, как не мне, было известно, насколько жестокой жизнь бывает к беспечным.
В саду зазвенел колокольчик, и девушки, сидевшие в беседке, стайкой пёстрых птичек побежали на вызов.
Из коридора доносился какой-то шум. Это был даже не звук, а чьи-то панические мысли, таранившие мои ментальные щиты эманациями ужаса. Нахмурившись, прислушался к чужим эмоциям,