– Господа, вы ставите меня в неловкое положение, – сказал ди Борк, придвинув к себе тарелку. – Мне неудобно есть одному. Может, все-таки присоединитесь?
– Местьер комендант, я сыт, – сказал ди Марр. – Приятного аппетита!
– И я сыт, – добавил лейтенант ди Рот.
– Я не надсмотрщик, – сказал ди Борк, нарезая на тарелке ветчину. – Я военный, и вы прекрасно знаете, господа, что я никогда не работал в исправительных учреждениях. Но я неплохо знаю законы. И я помню параграф 97 Закона о каторге, принятого в правление божественного Ведды. Что говорит этот параграф, Лардан?
– Кажется, что-то о наказании за побег.
– Верно. Параграф гласит, что любая попытка побега с каторги, – а твой старшина каменщиков, лейтенант, прежде всего каторжник, а уж потом знаток строительного дела, – должна караться смертью. Это говорю не я, так записано в законах божественного Ведды. Будем обсуждать законы или выполнять их, господа?
– Выполнять, – побледнев, ответил ди Рот.
– Отлично. Тогда слушай приказ, лейтенант: сейчас же отправляйся в пересыльную тюрьму и доставь мне четырех человек взамен выбывших. Постарайся, чтобы среди них был человек, соображающий в строительстве. Пусть он не такой дока, как этот твой горе-мастер, но это невелика беда – твой дядя обучит его. И еще, попроси начальника тюрьмы одолжить мне на пару часов городского палача. Все ли понял, лейтенант?
– Да, местьер комендант.
– Тогда ступай.
Риман ди Рот поклонился, щелкнул каблуками и вышел. Геннер ди Борк показал ди Марру на стул, потом придвинул к себе горшочек с овсянкой.
– С ди Брином у меня будет отдельный разговор, – сказал он. – Так беззастенчиво подставлять родственника из-за какого-то каторжника!
– Вероятно, этот малый действительно талантливый работник.
– И ты туда же! У нас на площади в восемь тысяч акров собрано шесть тысяч негодяев. Они спят и видят во сне, как бы нас всех перерезать и сбежать со стройки, чтобы вернуться к своему кровавому ремеслу. Стоит простить хотя бы одного из них, и вся остальная сволочь будет думать, что им все позволено, что им все сойдет с рук. Сегодня ди Брин уговорит меня простить одному из них побег. Завтра он уговорит меня простить другому нападение на охранника. А послезавтра нас перебьют без всякой жалости. Закон – это закон, Лардан. Хороший ли он, плохой ли, но его следует соблюдать. Я найду другого работника. А этот сегодня утром получит то, что заслужил. И второй уцелевший тоже. Их казнь станет хорошим наглядным уроком для остальных.
– Как знаете, местьер комендант.
– Поверь мне, Лардан, я знаю, что делаю. В Хэнше под моим командованием были наемники из Таории, Гормианы и Ворголы. Семьсот мерзавцев и живодеров, по каждому из которых петля плакала. Они считали, что им все позволено. Я думал по-другому. Наши мнения не сошлись, и мне пришлось доказывать, что мое мнение правильное. Доказывать силой. Я отправил на перекладину трех или четырех самых буйных и диких, и остальным пришлось становиться воинским подразделением,