Навстречу шла смена. Вторая рота из соседнего барака. Конвоиры приветственно окрикивали друг друга. Зэки взглядами выхватывали из толпы знакомые лица, кивали. Мите хотелось набрать в грудь воздуха, крикнуть что есть мочи: «Крепитесь, мужики! Скоро весна!» Не для кого-то, для себя самого. Но не мог, боялся конвоиров. Да и смысл? Надежда? Кому она нужна… Глупое слово. Особенно здесь. Глупое и бессмысленное.
Месторождение алмазов открыли здесь еще до войны. Но прииск появился только в сорок седьмом. Рядом возник лагерь под скромным и безликим названием «Тундра-12». В километре расположился рабочий поселок с маленьким аэродромом. Там жили геологи, инженеры, снабженцы и наемные рабочие. Свободные, вольные люди.
Сам лагерь был небольшим. Всего лишь несколько строений, обнесенных забором из колючей проволоки с вышками и прожекторами. Три длинных барака, маленький домик администрации, казарма для конвоя, кухня и лазарет. Заключенных делили на три роты, каждая из которых располагалась в отдельном бараке, сменяя друг друга в работах на прииске. Солнце, которое не появлялось зимой и не садилось за горизонт летом, стерло привычные понятия дня и ночи. Каждая рота работала и отдыхала в специально отведенные для нее часы. Барак первой роты называли «Германией». После войны здесь держали пленных немцев. Именно они построили лагерь и поселок, начали работы на прииске. В пятидесятом, после очередных переговоров с новым германским правительством, всех немцев отправили домой. Теперь стены «Германии» пестрели надписями на немецком. Бывшие обитатели оставили после себя память. Время от времени лагерники просили Митю перевести надписи. Ему было это приятно: кто-то интересовался им и его знаниями. Немецкий он знал практически идеально.
Рихард Лейбе. Тридцатый пехотный полк. 12.11.48.
Вальтер Шнаас. Дрезден – Минск – Смоленск – Ржев – Псков – Сибирь – ?
Лейтенант Рудольф Харманн. Выжил в Сталинграде, выживу и здесь.
И много чего еще. Факты биографий, ругательства и пошлые шутки, анекдоты и отрывки из песен, послания далеким друзьям и родным. Даже стихи. Митя, затаив дыхание, часто ходил от стены к стене, в полутьме барака выискивая все новые и новые надписи. Поверх немецких слов и рядом с ними добавлялись фразы на русском и других языках. Митя вычитывал их с азартом золотоискателя. Несмотря на истощенное работами и недоеданием тело, пытливый ум не хотел сдаваться. Требовал нагрузки. Здесь не было ни книг, ни даже газет. Только транспаранты