Что-то консервировать в виде текстов, а что-то, налюбовавшись, выпустить в ближний океан…
Выпустить оттого, что не созрел способ или стиль резонирующей упаковки взаимности как мгновенного именования-отождествления личной контекстной волны и волны вселенского потока.
Ранее возникал стиль «Сфумато» с его особой экзистенциальной оптикой, тонким муаром впечатлений, полный до краев магическими упражнениями на входе и, при определённых усилиях, подобный улыбке Будды на выходе; «Twin Peaks», как попытка выйти на уровень сознания, работающего по принципу дополнительности, когда каждому явлению соответствует своя парадигма со своим пространством и будто бы абсурдное нагромождение картин в зеркале сознания в результате даёт устойчивый эффект неотчужденной связности, чрезвычайно витальной, подвижной, некостной; «Странный аттрактор», диагностирующий что происходит в человеке, когда он меняет привычную среду обитания, когда меняются модели-траектории восприятия, а с ними и картина мира; «Коинсидентальный зум», транслирующий совпадение моментов движения в пространстве ландшафта, в пространстве личного знания и пространстве личности, становящихся полноценным путешествием, точкой сгущения и соединения ландшафта-знания-личности; «Сибуми», с его способностью проявить красоту, терпкую горечь совершенства материала бытия в простоте нелинейной логики сибуми; и, конечно, «Человек как рамка ландшафта» с попыткой довести до совершенства инстинкт создавать из себя рамку для изображения «пойманного образа», трансверсально (поперек времени) стыкуя поверхности обозримых фрагментов реальности и лично себя. Фреймирование собой есть эстетический феномен спекулятивного реализма, более того, особая форма творческой жизни со своим фазовым пространством Ö.*
Ныне в состоянии «выветривания»** зреет новая, с особой валентностью***, метафора трансляции – Перляж.
Игра пузырьков-жемчужинок в игристом вине, собственно суть его игристости – перляж. При этом есть ещё и сосуд, именно от тончайшего строения его внутренней поверхности зависит поле образования perle.
Каждый путешественник суть оригинальный сосуд, самонаполняющийся новизной и инициирующий перляж в виде резонирующего описания любым способом.
Заметила, с возрастом самонаполнение возможно даже вне реального перемещения, главное – следить за структурной чистотой сосуда, того, что зовут личной картиной мира.
По ставшей уже традиционной компановке книги, она постепенно обретает плоть в двух частях-вариантах: самонаполнение вне реального перемещения «Дорога свернулась у ног» и, собственно, наполнение новым, неизведанным прежде ландшафтом «Волной налетело и смыло – еще, еще!».
Итак, бокал готов. В путь!
====================
*На странице (стр 94) пятой книги «Травелога» появлялась сущность под названием Ö.
Личный остров, точнее, остров личности со своим маячком и малым проливом; здесь можно встречать рассвет на одном пирсе, а закат – на другом, и море в доме видно из любого окна. Такой островок зовется Ö, особой телесностью повествования.
**«Выветривание», как возрастное (в состоянии виктаута) проявление утонченной графики личной картины мира.
*** Способность образовывать связи.
«Дорога свернулась у ног…»
"Путешествовать себя" – побуждение к ино-странности, особая практика пребывания живым.
Неповторимый водяной знак
«Индивидуальная тайна пребывает… Ни в среде, ни в наследственности не могу нащупать тайный прибор, оттиснувший в начале моей жизни тот неповторимый водяной знак, который сам различаю только подняв ее на свет искусства».
В. Набоков «Другие берега»
Знак подлинности (второй невинности) в свете интимного единения самости с реальностью, когда миг развертывается в бесконечность, об-речённый быть речённым. Здесь творится достоверность уникальности, различаемая лишь в условиях резонирования. Тогда принимаешь и принимаешься. Понимаешь и не можешь иначе. Здесь работает тот самый, по-Набоковски, тайный прибор, творящий оттиск неповторимого знака подлинной индивидуальности.
Не сомневаюсь, динамика неповторимого водяного знака в виде безопорного парения с выходом за границы самого себя и есть перляж, тот самый метафорический материал моей книги, дающий прежде невидимому игру живой плоти. Все что есть стремится быть, причем усложняя пространство бытия.
Дорога свернулась у ног, ты в потоке рутины, в годами насиженном месте, но «оттиснутый неповторимый знак» беспрепятственно инициирует развертывание в бесконечность по любому поводу, будь то качание ветвей в заоконье, утреннее чаепитие в компании белого