– Извини, – сказала она, почти уверенная, что ослышалась. – Что?
Он подмигнул ей с широкой ухмылкой:
– Может, я не задержусь в этой жизни. Вот ты купишь сейчас тачку, а потом давай выпьем. Я иду в армию, понимаешь? Давай обмоем это дело.
– Сейчас два часа дня.
– Тогда можем заехать ко мне домой.
Мишель не знала, то ли ей рассмеяться, то ли отшить его, да так, что он заплачет, как маленькая девочка. Уж ей-то не привыкать. Она служила в армии десять лет, причем половину из них в Ираке и Афгане. Ей нередко приходилось отшивать похотливых ребят, уверенных в своей неотразимости, и у нее был солидный опыт по этой части.
Смеяться ей, впрочем, было тяжело. У нее болело все тело. Не только бедро, словившее не так давно парочку афганских пуль, после чего ей частично заменили сустав, но и все остальное. Она провалялась в госпитале дольше, чем ей хотелось бы. Физиотерапевт заверял ее, что все постепенно пройдет. Она пыталась качать права, мол, рано выписывают, и ее оставили еще на три дня, но потом все-таки выпихнули.
– Слушай, я не старовата для тебя? – спросила она.
– Зато опытная. – Парень подмигнул.
Она все-таки засмеялась, несмотря на боль:
– Да, конечно. Фантазии покоя не дают?
– Спрашиваешь!
Его так и разбирает, подумала она, с каждой секундой все сильнее ощущая усталость. А еще, вероятно, ему не успели проверить зрение. Она знала, что не в лучшей форме: бледная, похудела, пока валялась на больничной койке, глаза ввалились, волосы тусклые. Ходит, опираясь на трость. Парень молодой, гормоны разбушевались, и он ничего не видит.
Сообразить, как отказаться от его приглашения, она не успела: из-за угла выскочил желтый лабрадор и помчался к ней. Мишель торопливо отступила на шаг, чтобы он не сбил ее с ног. Это движение дало нагрузку на бедро, и все ее тело пронзила острая боль.
На секунду все поплыло перед глазами. Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. К горлу подкатила дурнота. Ничего себе выбор, в отчаянии подумала она, стараясь прийти в себя, не нужно мне ни того ни другого. На удивление сильная рука обхватила ее и удержала от падения.
– Бастер, уйди.
Мишель заморгала, и прохладный, сырой день вернулся на свое место. Огонь в бедре уменьшился, и она смогла дышать. Парнишка стоял так близко, что она видела веснушки на его носу и маленький шрам на правой щеке.
– Ты как, нормально? – спросил он.
Она кивнула.
Он немного отошел и пристально посмотрел на нее. Пес тоже отбежал и тревожно повизгивал, глядя на нее темными глазами.
Она протянула к нему руку:
– Все о’кей, Бастер. Все нормально.
Пес подошел и обнюхал ее пальцы, потом быстро лизнул.
– Эй, Бастер, я сам хотел это сделать, – сказал парень и неуверенно засмеялся.
– Извини. Он мне больше приглянулся. – Мишель улыбнулась.
– У тебя что-то болит?
Она слегка подняла трость:
– Ты думал, это у меня для понтов? Модный аксессуар?
– Вообще-то, я даже не заметил ее.
Кажется, она была права и у него в самом деле что-то со зрением.
– Просто недавнее ранение. Пуля задела. – Вообще-то, пуля серьезно повредила мышцы, кость и несколько сухожилий, но кому это интересно?
Парень посмотрел на ее трость, на армейский ранец на тротуаре и снова заглянул в глаза Мишель.
– Ты была там? – спросил он.
Слово «там» можно было бы отнести к сотне мест, но она знала, что он имел в виду. И молча кивнула.
– Круто. Ну и как там? Тебе было страшно? Как ты думаешь… – Он вздохнул, потом выпалил: – Я смогу это выдержать, как ты думаешь?
Ей хотелось сказать ему: нет. Что остаться дома, тусоваться с друзьями, ходить в колледж было бы гораздо проще. Безопаснее. Удобнее. Но простой путь не всегда лучший, а некоторые люди готовы платить любую цену, только бы поучаствовать в каких-нибудь эпохальных событиях.
Сама она оказалась в армии по менее романтическим причинам, но со временем перековалась в солдата. Загвоздка состояла в том, как ей теперь повернуть все вспять – к нормальной жизни.
– У тебя все будет в порядке, – сказала она, надеясь, что это правда.
– Я стану героем? – спросил он с ухмылкой и похлопал рукой по пикапу. – О’кей, ну, ты меня прямо смутила. Такая сексуальная да еще и ветеран войны. Но я все равно буду стоять на своем. Я хочу десять тысяч. И ни цента меньше.
Сексуальная? Вот это уже совсем смешно. На нынешнем этапе жизни она с трудом могла представить себя подружкой девятнадцатилетнего парня. Хотя – еще бы! – такой комплимент всегда приятно услышать.
Она