Младший брат, ударившись головой о корни, потерял сознание, старшие дети кинулись врассыпную. Кто – звать на помощь, кто просто подальше от страшного места. Хоя осталась сидеть рядом с братом, не отрывая ладоней от его головы. Сама не понимала, что происходит. Почему руки надо прижимать к кровоточащей ране, почему так странно ощущает себя, словно ветер сквозь нее проходит. Задувает со спины, поднимается от земли, шевелит волосы на голове, и устремляется в ладони.
Подоспели родители. Мама кричала, сама испугавшись до седых волос. Отец строго выговаривал детям и требовал ответа от старших. Сестра и старший брат не врали, рассказали все, как было. Только вот Хою никто не слушал. Виновница в глазах окружающих, она стояла одна.
Пугало не само падение и обморок Левеля. Не первый раз мелкий проныра падал и ломал себе конечности. Пугала будто запорошённая сажей мертвая земля вокруг неподвижно лежащего тела. На покрытом черной пылью островке остались только Хоя и ее брат Левель. Даже родители не посмели ступить ближе, чтобы осмотреть и помочь пострадавшему ребенку.
Потом пришел незнакомый альв. Прямиком подошел к Хое и взял ее ладони в свои. Ей стало неприятно, выступил холодный пот, и тело враз покрылось гусиной кожей. Но вырвать ладошки не посмела. Да и не смогла бы, так крепко он держал.
– Ты хотела спасти брата? – спросил.
Хоя кивнула.
– И лес помог тебе, поделившись силой, – не спрашивал, утверждал, альв. – Ты смогла ее взять. И передать.
Он отпустил ее руки и повернулся к родителям.
– Забудьте о случившемся. И о девочке.
– Вы говорите нам забыть о дочери? – неверяще переспросила мать.
– Да, так надо.
Сколько прошло времени, как вернулись в дом? Три часа, четыре? Солнце клонилось за горизонт. В запертую комнату не доносилось звуков снаружи. Хоя устала от напряженного ожидания и плача, замерзшее тело продолжало потряхивать от всего пережитого. А перед глазами всё навязчиво крутилось, как неподвижно лежит брат, как она падает на колени рядом с ним и как вокруг умирает земля. Старый альв ошибается, Хоя не могла такое сотворить. Она не умеет такое!
Еще через полчаса она заснула, уперев лоб в согнутые колени.
… Одиннадцатилетняя кроха, необычайно мелкая по сравнению со сверстниками. Светлые волосы, с утра заплетенные мамой в красивую косу, сейчас напоминают разворошенный соломенный стог. Ноги и руки в грязи и царапинах, не отмытые и не залеченные после неудавшейся игры… В комнате совсем стемнело.
Скрипнула, открываясь, дверь. Полоса света скользнула по стенам и пустующим креслам с диваном. Женщина переступила порог и всхлипнула, зажала рот ладонями, увидев скрюченную в углу фигуру. Двое мужчин зашли следом.
– Хорошо, что заснула. Ни к чему долгие прощания, – сказал пожилой альв, судя по длинной зеленой рясе – монах.
Второй мужчина, молодой и статный, сжал челюсти и промолчал, обнял плачущую женщину.
– Так надо, – повторил монах. Сколько раз за вечер он произносил эти два слова? Не счесть.
– Мы сможем с ней видеться? Хоть иногда? – Мужчина задал вопрос, заранее зная ответ.
– Нет.
– Это не дар, это проклятие. Зачем забирать ее из дома, совсем еще маленькая! – Женщина вырвалась из объятий мужа, но и ее гнев был тщетен.
Монах не поскупился на очередное «так надо», добавив:
– Не нам спорить с законами Владыки Оссанлела. Я выполняю свой долг, вы выполните свой. У вас есть другие дети – богатство по нашим временам. Позаботьтесь о них хорошо.
– Прошу вас, вы… – Мать Хои не смогла договорить, снова пытаясь задавить рыдания.
– Позаботьтесь о Хое, – приглушенным голосом закончил за нее муж.
– Она получит все необходимое.
Причислялись ли ко всему необходимому маленькой альве – любовь и ласка? Семью для нее посчитали ненужной и редкие встречи с ней – невозможными. Между словами отчетливо слышалось: все, что получит, вернет сполна. Что ждет ее вдали от родных?
Взрослые слишком занятые и подавленные. Никто из них не заметил мальчишку, подглядывающего между перилами со второго этажа. Тот самый младший братик – Лев, выбрался из спальни, наплевав на запрет лекаря вставать с постели. Он быстро оклемался после падения, да и ничего уже не болело. Ни шея, ни голова, на которую он так некстати рухнул.
Как он желал подбежать к сестре, разбудить, не дать чужому альву унести ее! Лев и Хоя – погодки, всегда вместе. Старшие сестра и брат, дети покойного брата отца, и то не настолько дружны и близки между собой, как эти двое.
Он