Среди гиен
Маленькая московская повесть
Это нельзя изменить, но это можно презирать.
1
– Смотри, – сказал один из них.
– Ох, ни хера себе, – сказал другой.
– Я, мля, думал, почудилось.
– Ага…
Они сидели на углу Бронных, за правильным столиком на террасе. Кальян тоже был правильный, на дыне с кокосом, и через пару затяжек увиденное Чумаковым растворилось, ушло… Но снаружи раздался голос.
– Это ведь гиена, да?
– А? – Это ведь была гиена?
За соседним столиком сидела телка с лишними губами. Пластика не пришлась ей впору. Чумаков чуть не сказал это, но успел затормозить.
– Гиена.
– Прикольно, – сказала телка.
– Ну, – согласился Чумаков.
– В «Короле Льве» такие были.
– Ага.
Телка пригубила свой просекко, поставила бокал и протянула руку.
– Меня Лианой зовут.
– Очень приятно, – сказал Чумаков, соображая, приятно ему или нет. – Матвей.
Рука была ухоженная. И грудь вроде красивая, и ноги есть. Но лень возиться. Кальян лучше.
– Слышь. Откуда тут гиены? – спросил Гордей. Он не курил уже, а задумчиво смотрел перед собой. – Никогда не было.
– Кстати, да, – согласился Чумаков. – Это Гордей, – сказал он Лиане.
– Лиана, – сказала Лиана.
– Губы не удались, – сказал Гордей.
– Во дурак, – сказала Лиана.
Гордей заржал. Девица отвернулась. Потом повернулась и сказала громко:
– Идиот!
Из-за соседних столиков посмотрели.
– Ну ладно, все! – сказал Матвей Чумаков – им и ей, разом. Два раза он повторять не любил, такой был человек.
– Откуда гиены-то? – повторил Гордей конкретно.
– Че он говорит-то? – истерично крикнула девица, обращаясь к ресторану.
– Завел кто-то, – подумав, сказал Чумаков про гиену. – Вместо собаки.
– Херовая шутка. А сам где?
– Потерялась, – сказал Чумаков и понял, что сказал ерунду.
– Глобальное потепление, – сказал лысоватый со значком депутата на голубом костюме.
– И что?
– В каком смысле?
– Ну при чем тут.
– Потеплело, они и пришли.
– О-па!
Последнее относилось к гиене. Она прогулялась по Большой Бронной, вернулась и села через дорогу от ресторана, у дома, где жил Святослав Теофилович Рихтер. Ныне, задрав ногу, тварь тщательно вылизывала гениталии.
– Счастливая, – сказал Гордей. – Во как завелась.
Из ресторанного нутра вышли официанты и пара посетителей. Они рассматривали теперь эту картину – гиену, увлеченную процессом, остолбеневших прохожих и бритого детину-охранника: растопырив руки, тот сооружал обходной маршрут к джипу для своего босса, вышедшего некстати из итальянского ресторана «Академия», что напротив.
Босс был в пижамных полосатых брюках и при девице.
Из-за угла прямо на гиену выкатился маленький чел с айфоном – та коротко огрызнулась, вскочив. Чел взвизгнул, отпрянул и вместе со своей доской воткнулся в каменную грудь охранника.
Официант с зачесом под Рональдо рассмеялся. Лысоватый со значком, не отрываясь от зрелища, поднял руку и пальцем поманил кого-нибудь освежить бокал.
Гордей с Чумаковым курили по соседству и тоже смотрели.
– Не, ну прикинь, – сказал Гордей.
Гиен видели уже на Тишинке и Малой Дмитровке – деловыми подпрыгивающими походочками они трусили мимо притихших мамаш и офигевающих клерков.
В полиции начали звонить телефоны. Звонивших попросили не кричать, поинтересовались, есть ли трупы, и велели позвонить, когда будут.
В тот же день две твари зашли во двор Консерватории и легли в теньке за спиной у Петра Ильича. Было очень жарко, и одна, полежав, пошла на поиски воды. Войдя в «Кофеманию», гиена индифферентно выслушала человеческий крик, потрусила вглубь помещения и вылакала опрокинутую кем-то с перепугу литровую бутылку «Эвиан» с газом. Прислушалась к ощущениям, подняла хвост, ощутимо пернула и пошла на выход.
Ее товарка по Брему ближе к выходным облюбовала зачем-то парфюмерный бутик в Столешниковом. (Странный выбор для животного, согласен, но я же не этолог, я только рассказываю, как было.)
Когда гиена пропахла шанелью, а посетители гиеной, менеджмент сделал попытку поговорить с полицией, услышал все то же самое – и погнал тварь своими силами. Здоровенная самка, подпитанная электрошокером, с визгом выскочила вон и скуля поскакала по Петровке, через двойную сплошную, в сторону