Возможно, одно только сравнение потерь защитников города и немецких войск может натолкнуть на мысль о том, что это сопротивление было бессмысленным, но смысл, безусловно, был. Отчаянное сопротивление остатков советских войск на неделю задержало отправку двух дивизий на другие участки фронта, вынудило противника оставить в качестве гарнизона в Севастополе 50-ю дивизию.
С какой даты начинать отсчет последних дней севастопольской обороны? Когда произошел перелом? Традиционно принято начинать отсчет с 28–29 июня 1942 года: штурма противником Сапунгорского рубежа. Но, объективно оценивая ситуацию, можно с уверенностью сказать, что к этому моменту оборона была уже обречена. И это отлично понимало командование Севастопольского оборонительного района (СОР). Перелом произошел гораздо раньше. Основными событиями, предопределившими судьбу обороны, стали потеря Северной стороны и складов Сухарной балки. Бои на Северной стороне стали предвестником трагедии на мысе Херсонес. Генерал-майор Т.К. Коломиец в книге «На бастионах Чапаевцы» вспоминает, что «еще раньше, 24 июня, мы уже знали, что Севастополь удержать не удастся. Тогда же я получил приказ – отправить в штаб армии знамена дивизии. Они впоследствии были затоплены у Камышовой бухты». По воспоминаниям Н.Г. Шемрука, бывшего командира полка дотов и дзотов, при его встрече с генерал-майором И.Е. Петровым 25 или 26 июня 1942 года последний произнес: «Шемрук, я от вас скрывать не буду, Севастополь мы уже оставили…»[2]
Писать о заключительном этапе обороны Севастополя исключительно сложно. Причин много: и нехватка советских документов, утраченных (или вовсе не составленных) в последние дни обороны, и наличие достаточно устоявшихся мнений по данной проблематике. Обильное цитирование документов наших бывших противников является мерой вынужденной, я бы с удовольствием использовал советские документы, но чаще всего их просто нет. Главная сложность не в этом.
Завершающая стадия обороны города – это героическая страница истории, но она же полна трагизма. Это история серьезных ошибок и тяжелых поражений. Многих ошибок можно было избежать. В советское время было принято писать только о героических страницах обороны, но это практика порочная. Ошибки нужно признавать и извлекать из них уроки. Заштукатурив стены, мы не заделаем трещин, они будут расти, пока не рухнет весь дом. Самое трудное для человека – это признать ошибки, понять, что пошло не так. Признав ошибки, мы выбиваем оружие из рук тех, кто пытается нами манипулировать.
Чаще всего попытка дать объективную информацию, базирующуюся на документах, вызывает отторжение в связи с тем, что у многих в голове устоялась совсем иная «общепринятая» точка зрения. Тем не менее изложенный в этой книге материал много раз выверен и сопоставлен с разными источниками. По возможности в случае расхождений цитируется источник, излагающий иную точку зрения.
Эта работа имеет еще одну цель. Очень многие реальные герои остались за рамками официальной историографии. Иногда реальных героев нашей обороны мы узнаем только из информации, содержащейся в немецких документах. И не всегда это фамилии. Чаще это названия подразделений. Пусть так, но, может быть, позже получится выяснить и имена героев.
Приношу свои извинения за обильное цитирование немецких документов и советских воспоминаний, но так проще описать обстановку под Севастополем. Опора на различные источники, возможно, затрудняет восприятие материала, но, с другой стороны, она исключает двойное толкование.
Когда задают вопрос: «А мог ли быть удержан Севастополь?», то, вспоминая множество ошибок, допущенных советским командованием, очень хочется ответить «Да!», но… «Нет!». Слишком многое было поставлено на карту немецкой стороной. Немцы не имели права оставить этот город за советскими войсками, слишком много сил было уже задействовано в этой операции. Снабжение города, оставшегося в глубоком тылу противника, представляло сложную проблему для советского командования. Несмотря на осадный паек, армия потребляла огромное количество боезапаса, топлива, продовольствия, фуража. Доставка каждой тонны продовольствия, каждой тонны топлива требовала привлечения огромных ресурсов и проведения целой операции. Это нужно было своевременно понять советскому командованию и попытаться хотя бы частично эвакуировать армию. Причем эвакуацию личного состава нужно было производить заранее, вывозя всех, кого было можно вывезти, ввозя лишь боезапас и зенитную артиллерию.
Советские войска действительно обескровили немецкие дивизии, но произошло то, что и должно было произойти: немцы подтянули резервы (обычно не афишируемые западными историками) и смогли переломить ход борьбы в свою пользу. Для взятия Севастополя потребовались усилия всей 11-й армии и большей части резервов группы армий «Юг». Из 125-й пехотной дивизии прибыл 420-й полк. На завершающем этапе операции в Бахчисарай был переброшен личный состав 9-й пехотной дивизии. На смену обескровленным пехотным полкам, штурмующим Севастополь, прибыли 26, 57 и 116-й полки и 9-й саперный батальон. Уже в ночь с 28-го на 29-е была осуществлена переброска 57-го пехотного полка и 9-го саперного батальона