– Подождите, – вдруг встрепенулся я. – По картам тут нет никаких горных хребтов за поселком.
Дед тут же вызвал карту, посмотрел.
– Ну да, нет или не нарисовано. Да какая разница. Давайте лучше привал, пообедаем.
До меня дошло, к чему это так у меня ломило трещинки в черепе с утра.
– Разница есть, и большая. Я думаю, нам срочно бежать нужно. До поселка явно не успеем. А вон до того разбитого корпуса, думаю, стоит попытаться добежать.
– Для чего? Не поймем.
– Да все просто, это не горы на горизонте, это облака. И похоже, торговец не врал про шторм. Да и обед опять отменяется.
Далекий шторм никого не впечатлил. Все стали высказываться насчет спешки, крепости и непроницаемости комбинезонов. Но я настоял на своем.
Через час мы уже были у разбитого корпуса, издалека он смотрелся не впечатляюще, вблизи же с трехэтажку размером. Тут даже искателей никого не было. Видно, все нужное выдернули, а срезать и везти отсюда листы обшивки было нерентабельно. Я распорядился, чтобы все дрова вокруг собрали, так как грозовой фронт был уже рядом, и облака уже не казались такими белоснежными, а темной громадой неукротимо надвигались. Внутри облаков проскакивали сотни маленьких молний, совершенно не страшных, так, маленькие искорки. Звука слышно не было. Я сам побежал, набрав охапку дров, сложил внутри. Выскочил за второй, стена облаков уже была практически над нами. Ветра почти не было. А облака были уже почти над нами, стало видно, что помимо стены облаков по земле летела стена пыли, сорванных веток и листьев.
– Все внутрь, бегом! Да бегом, бросайте все.
Тут порыв ветра так стегнул, что оставшиеся снаружи Здоровяк с Малым свалились на землю и прокатились по ней метров десять. Я рванул, поднимая Малого и помогая ему зайти в укрытие. Здоровяку помощи не требовалось, он на четвереньках нас обогнал. Едва зашли поглубже, как рванул второй шквал ветра, поднимая с земли пыль, ветки и прочую мелочевку. Здоровый проем, через который мы прошли, потемнел так, как будто ночь наступила, плюс обзор перекрывала пыль, поднятая до неба. Тут моргнуло, чуть сетчатку не выжгло, и так громыхнуло. Кто-то забубнил сзади на непонятном языке, даже переводчик не смог перевести. Обернувшись, увидел Бывалого, который молился, стоя на одном колене и склонив голову к сложенным рукам крест-накрест. Все остальные стояли, как алебастровые статуи, белые-белые, и глаза у всех были раскрыты. Хоть и у самого сердце в пятки ушло от такого бума:
– Внимание, – я направил коммуникатор в сторону замершей нашей группы, – сейчас вылетит птичка.
И нажал на «сделать снимок», а потом громко засмеялся. Сначала потихонечку, а потом все громко засмеялись. Но стихия не любит тех, кто над ней смеется. Бам… Это даже не грохот был, это как удар по ушам и легким. Да и глазам досталось. Волосы потрескивали. Во рту вкус, как будто батарейку лизнул. А самое главное, в открытые ворота заплывал светящийся пузырь с волейбольный мячик. И не то отпечаток на сетчатке оставался, не то хвост за ним тянулся. Смех резко оборвался.
– Никому не двигаться, –