Текст. Теоретические основания и принципы анализа. Коллектив авторов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Коллектив авторов
Издательство: Центр «Златоуст»
Серия:
Жанр произведения: Языкознание
Год издания: 2011
isbn: 978-5-86547-638-2
Скачать книгу
овременные подходы к анализу текста и идеи проф. К. А. Роговой, издается в юбилейный для этого ученого и созданной им школы год.

      Авторы выражают благодарность своим рецензентам: чл. – корр. РАО профессору С. Г. Ильенко, профессору К. А. Филиппову, доценту Л. В. Политовой, проявившим большой интерес к работе, а также коллегам В. Б. Касе-вичу, Л. В. Миллер, Е. Е. Юркову, принимавшим участие в обсуждении рукописи, за ценные замечания и советы, способствовавшие ее совершенствованию.

      Введение

      1

      Интерес к тексту как высшей коммуникативной единице, представляющей собой осмысленную «последовательность вербальных (словесных) знаков» (Николаева 1990: 507), потребность в его изучении, поиск способов анализа определяются как обращением лингвистической науки к исследованию языкового функционирования, так и ориентацией современного образования на речевое развитие обучаемых. Текст – носитель смысла, находящего выражение в его структуре и языковых средствах, – становится посредником между филологической наукой и практикой обучения языку – и родному, и иностранному.

      Известно предостережение Ф. де Соссюра от вовлечения речи и текста в круг лингвистического изучения, поскольку обращение к ним поставило бы перед исследователем множество задач, связанных одновременно с единицами всех языковых уровней. Однако осознание того, что человек говорящий обладает «знанием каждой словоформы укорененно в ее сфере употребления, в составе множества хранимых памятью выражений» (Гаспаров 1996: 86), заставило лингвистов обратиться к функционированию языковых единиц, наблюдению за теми контекстами, в которых они употребляются. Привычный подход, когда те или иные языковые единицы (звук, слово, его формы, словосочетание и предложение) выделяются для исследования их значений, классификационных признаков, стал меняться. Возникла новая установка – рассмотрение языковых единиц в отношении к формированию смысла, к некой понятийной категории, средствами выражения которой они являются. Первые функциональные грамматики, оставаясь в рамках языковой системы, рассматривали употребление языковых средств разных уровней в рамках семантических категорий / позиций, отмечаемых в предложении как единице ее высшего уровня. При этом менялся и подход к пониманию и описанию предложения – основной единицы синтаксиса. Академическая грамматика 1980 года представила предложение уже не в традиционном «разобранном» виде (предикативность и ее составляющие – время и модальность, выделение главных и второстепенных членов и их выражение), а в его целостном/модельном выражении. Для каждой выделенной модели было отмечено ее типовое значение, основанием которого выступает вид ситуации внеязыковой действительности, реальной или ментальной. Например, семантика структурной схемы N1 – Vf (сущ. в им. пад. и личная форма глагола) – это «отношение между субъектом и его предикативным признаком – действием или процессуальным состоянием» (Русская грамматика 1980: 252). Так был реализован основной принцип знаковых систем: каждое означающее имеет свое означаемое. При этом исследователи отмечали особую природу предложения и значения этого термина: «Под ним может пониматься, с одной стороны, единица языка, с другой стороны – единица речи. Чтобы избежать этой неоднозначности, единицу языка принято называть предложением, а соответствующую ей единицу речи – высказыванием». План содержания предложения называют «значением, а план содержания высказывания – смыслом» (Кобозева 2000: 199–200). Таким образом, рассмотрение предложения как определенного типа построения отличается от его рассмотрения как «конкретного экземпляра», который содержит информацию, переданную не только непосредственно языковыми средствами, но и сопровождающими их знаниями об объективной действительности, включаемыми в сообщение. Так, наряду с типовым представлением приведенной выше структурной схемы: Лес шумит, можно представить и конкретное использование в контексте, где высказывание подвергается истолкованию (с добавлением определенных коннотаций): Осень. Вечер. Темно, холодно. И лес шумит. Означаемым для предложения оказывается жизненная ситуация: «…вместо утверждения Это предложение имеет такой-то смысл – можно прямо сказать: Это предложение изображает вот такую ситуацию» (Витгенштейн 1994: 21).

      На этом фоне текст стал восприниматься и оцениваться как область функционирования предложения и как некое самостоятельное образование, более сложное, чем предложение, но допускающее семиотическое осмысление. Выделенные в нем изначально категории целостности и связности (в другой терминологии – когерентности и когезии) отмечали присущую тексту членимость и интегрированность его частей в единое смысловое целое. По-новому, с одной стороны, как типологически отмеченные, а с другой – подвергающиеся трансформациям в разных типах текста, стали осмысливаться его части, традиционно выделяемые в нем: сложное синтаксическое целое, абзац, функционально смысловые типы речи, первичные речевые жанры и др. Текст как целое обнаружил наличие стереотипных построений (хотя его нормой признается все-таки «нерегулярность текстовой структуры» (Скреб-нев 1975)). «Если денотатом языкового знака является некоторое явление (объект, действие