Зачарованное место. Светлана Стэйнхарт

ый дед из села Елдушки, что в пяти километрах от болота, стоял и молча прислушивался. За двадцать лет, которые он сторожил эту топь, Архип уже научился различать каждый едва уловимый болотный звук.

      – Васька, ко мне, – скомандовал Архип, и ему на плечо грузно приземлился огромный камышовый котяра. – Постой, чумной, всё плечо мне обдерёшь, – ворчал Архип, медленно продвигаясь со своим спутником вглубь густых зарослей.

      Парочка скрылась в камышах, и некоторое время на болоте словно никого не было – такая молочно-белая стояла тишина. Она как сахарная вата палочку окутывала это странное место.

      – Оба-на, матерь божья, – прервал благую тишь голос Архипа. – ты глянь, Васька, что там! – Старик протянул вперёд руку и указал на мягкое свечение и малюсенькие звёздочки, летавшие над поверхностью центра болота, почти у самой воды.

      – Ма-атерь божья, – снова протянул старик, – и откуда тут напасть такая?

      Звёздочки вели себя, как и прежде, не обращая внимания на старика, – кружились, порхали, мельтешили, распространяя вокруг себя мягкое сияние.

      Это зрелище привело Архипа в восторг. Он как ребёнок улыбался и вытирал глаза заскорузлым пальцем. Насмотревшись, старик отпустил камыши, и заросли стеной захлопнулись у него перед носом.

      – Пошли, Васька, – сходим к Тимофевне, спросим, что делать. – И старик тяжело пошлёпал в обратную сторону.

      Тот, кого он назвал Тимофевной, была древняя бабка, жившая на краю деревни. Никто и не знал, сколько ей лет и когда она появилась в Елдушках, но старики поговаривали, что она была ведьмой. Иногда к ней приходили деревенские, чтобы корову исцелить, если она не хотела давать молока, или приводили лошадь, которая от старости уже не могла работать в поле. Тимофевна давала им своё зелье, и пропавший было скот начинал снова служить своим хозяевам. А те и рады были, что их скудное хозяйство не обеднело. Поэтому хоть за глаза и говорили, что ведьма, но относились к Тимофевне с уважением.

      – Ну заходи, коли пришёл, – хмурая маленькая Тимофевна отворила Архипу дверь с низкой притолокой и пропустила в деревянную клетушку, служившую сенями.

      Тот, наклонившись, переступил через порог и вошёл в дом. Ваську оставил на улице, т.к. Тимофевна брезгливо помахала рукой, словно отгоняя мух, и сказала, что котам у неё не место.

      Внутри единственной комнаты в жилище Тимофевны было жарко и темно. Топилась русская печка. Красноватые отсветы из-под заслонки притягивали взгляд гостя.