До конечки. Максим Александрович Жирнаков

ой в автобусе в этот холодный сентябрьский день. – Я только к «Братиславской» подъезжаю!

      – Это сколько мне тебя еще ждать, получается?

      – Где-то полчаса, – сказал я с опаской, зная, как Влад не любит подобное. Не любит он ждать других, когда сам мог чем-нибудь заняться в свою пользу. – Хотя, может, минут двадцать. Кстати, что за фонтан?

      – Ну приехали! – И пока скрипящий голос Влада лился в мои уши через наушники, поясняя, что это за фонтан такой, возле которого он меня ждет, я выскочил из автобуса, пробившись через толпу зевак… и ступил в лужу, оплескав чьи-то джинсы. Хозяин штанов хоть и не заметил этого, но как же было неловко… А Влад все продолжал лекцию, которую я уже давно не слушал.

      – Короче, – прервал я его, – я спускаюсь в метро. Напишу, когда буду близко.

      – Отлично! Эх, надо было кроссворд с собой взять… Ладно, жду тебя. – Я сбросил звонок, после чего музыка из моего отборного плейлиста продолжила играть.

      Я спустился вниз вместе со всем потоком людей. Мы были рекой, что текла к своей дельте, где каждому из нас предстояло попасть в иные потоки, которые по итогу привели бы в самые разные места. И если мы действительно были рекой, то женщину в красной жилетке, раздающую газеты, можно было считать островком, который наша река благополучно оплывала. Глядя на ее печальное лицо, я принял предложенную из ее дряхлых рук газету. Привычка у меня такая – брать листовки и прочие бумажки, желая помочь беднягам, которые решились на такую работу.

      В глаза мне бросилось, как охранники остановили парнишку с рыжими кудряшками, проверяя содержимое его рюкзака, но, не найдя ничего подозрительного, отпустили. Некоторые люди приобретали билеты в автоматах, другие толпились у касс, ну а я относился к тем людям, которые всегда оставляли этот вестибюль позади себя, пробивая «Тройку» на турникете. Нужный поезд уехал прямо в тот момент, когда я принялся спускаться по лестнице, отчего пришлось дожидаться следующий. Ну, в этом ничего страшного не было, ведь в таких случаях всегда выпадает возможность пройти дальше и сесть в более пустой вагон, если есть желание. К слову, желание это у меня было всегда, поэтому я прошелся вдоль платформы, не заступая за разметку у края, и уселся на одну из лавок, дожидаясь поезда.

      Сквозило. Были бы у меня длинные волосы, они колыхались бы, как листва при легком летнем ветерке. Но я стриг волосы так коротко, что они оставались неподвижными, словно приплавленные к голове, да и будто никакого ветра для них не существовало! От скуки, которая напала на меня буквально через минуту, я принялся разглядывать давно знакомое мне окружение: шахматная плитка, золотистые буквы в названии станции на стене, темные дыры тоннелей, циферблат с оранжевыми цифрами, люди… все было по-старому, все было вдоволь знакомое. Рядом со мной уселась старушка, принявшись что-то перебирать в своей клетчатой сумке на пластиковых колесиках.

      Вот всегда было интересно, чего добились за жизнь те пожилые люди, которых я вижу практически каждый день? Шестьдесят, семьдесят, может, восемьдесят лет находится у каждого за плечами (в то время, как я прошел меньше четверти жизненного пути), что они вынесли из этих лет? Нашли ли тот смысл, над которым и по сей день грезят выдающиеся философы? Иногда хочется просто подойти и спросить все всплывающие, как реклама на сайтах, вопросы, но то ли смелости не хватает, то ли просто не хочется тревожить незнакомых мне людей, которые, возможно, спешат в… хотя… куда может спешить, например, та старушка? К внукам? По магазинам? Возможно. Но сама истина останется для меня тайной, сокрытой в сундуке с тремя замками. Может, явью это станет для меня только тогда, когда я сам состарюсь. Но к тому времени спешить нужно будет уже мне.

      Из туннельной тьмы показался свет, задул ветер, засуетились и повставали с мест люди. Я встал с лавки, глядя на приближающиеся огни, которые спустя несколько мгновений притащили за собой главный вагон, за ним – второй, потом – третий, и так перед нами, собравшимися на платформе людьми, образовался гигантский подземный червь серого цвета и с синими полосами. Лицо машиниста промелькнуло незаметно, как и силуэты пассажиров. Пока поезд замедлялся, я успел оценить, что людей не так уж и много. Двери раскрылись, люди начали втекать внутрь вагонов. Каждый старался как можно быстрее занять место, ну а я что? Я дождался, пока поезд тронется и только тогда двинулся к свободному месту, которое находилось между пузатым бородачом и худенькой женщиной, похожей на мою бывшую учительницу по русскому языку. Я кое-как уместился между ними.