Он немного помолчал, слегка замявшись и выжидающе глядя на меня, потом протянул мне руку и с легким заиканием, которого я до этого у него не заметил, представился:
– Меня зовут Х-хасим. Хасим Рахман. Я работаю на кафедре латинской и греческой филологии и кодикологии в университете Ла Сапиенца.
Я пожал протянутую руку. Как жаль, что не запомнилось мне то рукопожатие. Ни током не дернуло, ни какой-то слишком холодной или, наоборот, горячей, как это иногда бывает, не показалась мне его рука. Обычная рука, ничего, к сожалению, об этом человеке не говорящая.
Было еще слишком рано. Я подумал, что напрасно выбрал столь утренний рейс, поскольку чувствовал себя невыспавшимся и одновременно выпившим слишком много кофе, а потому не слишком хорошо соображал.
– Откуда вы так хорошо знаете русский? – спросил я нового знакомого. Его восточная внешность никак не вязалась с чистейшим, абсолютно без всякого акцента, русским языком.
– Оттуда же, откуда и вы, – ответил он.
– То есть?..
– Я родился и вырос в Москве, а моя мать родом из Вологды… Но, разумеется, я понимаю ваше смущение из-за моей внешности… С моим отцом все гораздо сложнее: он из Индии. Такая вот дружба народов, – улыбнулся он.
– А здесь вы что делаете?
Хасим немного неловким движением достал из кармана пиджака белоснежный платок, промокнул им испарину, отчего-то выступившую у него на лбу, и тут же быстро спрятал платок обратно.
– Здесь я… – Он немного замялся, потом, видимо вспомнив, что я для него тоже «свой», а значит, пойму, продолжил: – Здесь я живу…
Он улыбнулся, и я улыбнулся тоже. Я прекрасно понимал, что он совершенно не врет: в Стамбуле, среди руин и развалин, среди осколков византийской цивилизации, спрятанных под многочисленными культурными слоями, и была его настоящая жизнь. Оказалось, впрочем, что в Стамбульском музее археологии он периодически читал лекции для сотрудников и теперь, как и я, стоял в этом саду, ожидая его открытия.
Мы долго бродили по дворику с руинами вместе и чувствовали себя в нем так, будто он для нас был открытой книгой.
– Не кажется ли вам, что, гуляя здесь, мы воображаем себе не тот город, что был на самом деле, но и не тот, что сейчас, а некую квинтэссенцию того и другого? Вот был форум Константина с колонной, увенчанной статуей, а потом форум Константина с колонной, увенчанной крестом, а мы ее воображаем и так и этак. А еще можем вспомнить, что сейчас это ничем не увенчанная руина, являющая собой весьма романтический символ древности. А на самом-то деле город никогда не был таким, каким мы его себе воображаем, и тем лучше! Этот дворик с обломками превращается для вдумчивого зрителя в пазл, из которого воображение лепит ту картинку, которая ему больше нравится. И так со всем искусством. Мне кажется, искусство – это лишь набор смыслов… И еще набор случайных совпадений. И каждый видит в нем лишь то, на что настроено его зрение.